1 597
Историки пишут, что благотворительность как проявление сострадания к ближнему и нравственная обязанность имущего спешить на помощь неимущему была совершенно чужда классической древности.
Древние греки и римляне старались по возможности избегать самого вида нищеты, которая внушала им одно лишь отвращение и ужас; встретить нищего считалось даже дурным предзнаменованием. Иногда римские писатели как будто возвышались до понятия человечности и рассуждали о сострадании. Выкупать пленных, обогащать бедных, говорит Цицерон, значит тоже служить государству. У Плиния находим прекрасные слова о том, что нужно разыскивать и поддерживать тех, кто находится в нужде, окружая их как бы товарищеским союзом. Так мыслили и так поступали лучшие люди Рима.
Но обычная Б. римских богачей носила другой характер, это была собственно не Б., а тщеславная расточительность. В идее эта щедрость имела в себе нечто похвальное: богатые граждане считали своим долгом принимать на себя издержки по удовлетворению разных городских нужд, брали на себя устройство амфитеатров, терм (бань), храмов, исправление мостовых и т. п. Таким образом, богатство налагало на богача как бы общественную повинность служить на пользу общую, оказывать щедрость (munificentia) на пользу сограждан и государства.
Но продукты этой щедрости — общеполезные сооружения и мероприятия — должны были делаться достоянием не только бедных, но и богатых. Б. в истинном смысле этого слова является вместе с христианством.
Божественный Учитель христианской религии начал свою проповедь о царстве Божием с того, что призвал в него и обещал в нем блаженство всем обездоленным, всем плачущим, алчущим, жаждущим и гонимым, труждающимся и обремененным. Проповедь христианская проникала до глубины человеческого сердца, и одним из первых ее действий было обнаружение любви к ближнему.
Первые уверовавшие во Христа в Иерусалиме под влиянием охватившего их религиозного порыва отказывались от частной собственности, продавали свои имения и раздавали всем нуждающимся (Деяния Апост., II, 44). Первая христианская должность была учреждена апостолами собственно для целей благотворительных: семь человек поставлены были для служения трапезам, т. е. для заведования имущественными средствами христианской общины и для справедливого распределения их между нуждающимися.
Когда в первом же веке новой эры голод дважды посетил Палестину, новообращенные жители Антиохии, Македонии и Греции присылали богатую милостыню. Таковы первые исторические проявления неразрывной связи между христианской религией и благотворительностью.
Когда христианство восторжествовало в Римской империи, то торжество это ознаменовалось созданием разного рода богоугодных заведений, которых во времена язычества совсем не существовало. Отцы церкви неустанно призывали к Б. и указывали на нее, как на одну из главнейших добродетелей христианства. "Лишний хлеб, сберегаемый тобою, — говорит св. Василий Великий, — принадлежит голодному, лишнее платье — нагому, а серебро, зарытое тобою, — бедному". "Всякий раз, — восклицает св. Златоуст, — когда мы не будем совершать милостыни, мы будем наказываемы, как грабители".
Но, обращаясь к богатым с самыми настоятельными увещаниями, они в то же время объявляли, что ничего не хотят предписывать относительно количества милостыни, предоставляя это сердцу каждого. С течением времени это высокое учение приняло в Римской церкви другой характер: целью благотворения стала не поддержка ближнего, не помощь страждущему, а воздаяние за милостыню, за отчуждение излишка.
Благодаря такому взгляду на Б., которая совершалась более во имя Бога, чем во имя бедных, увеличивалось количество подаяния, но совершенно оставлялось без внимания распределение их. Дело шло уже не об уменьшении страданий, не о предупреждении нищеты, а о приобретении вечного блаженства за отчуждение излишка. Проповедуя, что желающие получить жизнь вечную должны уделять часть своих имуществ в пользу бедных и в пользу церкви как кормилицы бедных, средневековая церковь весьма последовательно сосредоточила в своих руках все дело призрения бедных и самые имущества свои обыкновенно называла достоянием бедных.
Главным органом церкви в деле благотворительности явились монастыри, при которых с течением времени образовались громадные фонды. Так, напр., в Англии в начале XVI стол. немного менее одной трети всех обработанных земель составляли собственность монастырей, и со времен англосаксов церковное законодательство выставляло требование о затрате на бедных одной трети церковных доходов. Но Б. монастырей, которая главным образом состояла в устройстве даровых трапез, в раздавании милостыни, более плодила нищенство, чем уменьшала бедность.
Когда же во времена Реформации монастыри были закрыты, собственность их секуляризована, то оказался обширный контингент нищих по профессии, бродяг по ремеслу, для которых иссяк единственный источник их пропитания. В то же время совершался глубокий переворот в экономической жизни Зап. Европы — переход от натурального хозяйства к денежному, который сам по себе усиливал бедность и вызвал развитие того нищенства и пауперизма, с каким мы встречаемся, начиная со второй четверти XVI стол., особенно в Англии.
Неимущая братия, подкрепленная свежими кадрами недавних тружеников, согнанных с насиженных мест, отхлынула от закрывшихся монастырских трапез по направлению к городским и промышленным центрам, ища и, конечно, не находя сразу нужных ей заработков. Неуспех первых по времени эмигрантов парализовал энергию остальных: нечего было спешить в город, где квартирная плата и цена на продукты первой необходимости все более и более возрастали благодаря самому наплыву новых пришельцев.
Ничто не мешало медлить на пути, снискивая пропитание милостыней, а при недостатке последней — не только более или менее ловким обманом, но и ночным грабежом. Нищенство стало угрожать общественной безопасности, и правительства не могли оставаться равнодушными к этому грозному явлению, принимавшему все большие и большие размеры.
Сначала правительства думали бороться с ним мерами чисто карательными: нищенство и бродяжничество облагались суровыми наказаниями (в Англии, напр., наказание плетьми с отрезыванием верхушки правого уха), но опыт постепенно заставил их перейти от системы чисто карательных мер к организации призрения бедных на началах общественно-принудительных, причем первоначально частная Б. как условие, содействующее развитию нищенского промысла, строго воспрещалась.
История и существо обязательного общественного призрения могут быть рассмотрены лишь в связи с причинами, вызывающими и обостряющими явления бедности, и с мерами к предупреждению ее.
Замечательный пример сочетания обязательного общественного призрения с личным служением благотворителей своему высокому призванию представляет так называемая Эльберфельдская система городской Б. Система эта соединяла гуманную идею индивидуальной и бескорыстной заботы о нуждающемся ближнем с строгим порядком и продуманной организацией, свойственной союзу, охватывающему весь город, и стремится не только к тому, чтобы поддержать нуждающегося, но и к тому, чтобы вывести из нищеты получающего подаяние и нравственно поднять и воспитать как принимающего милостыню, так и дающего ее.
В основу этой системы, введенной городом Эльберфельдом еще с 1852 г., положено убеждение, что каждый призреваемый должен быть изучаем во всех своих индивидуальных особенностях. Управление призрением бедных в Эльберфельде сосредоточено в руках особой депутации из городского головы, 4 членов городского совета и 4 членов, выбранных из граждан. Весь город был разбит на 31 округ, а в каждом округе есть несколько попечителей о бедных (всего 434).
Каждому попечителю приходится иметь дело не более чем с 5—6 бедными семьями, которые он может изучить во всех подробностях их быта. Они и обязаны исследовать причины нужды тех, кто обращается за пособием, расходовать городские суммы, составлять сметы и т. д. Все нуждающиеся разделяются на 2 основные класса: способных и неспособных работать.
Вторые всегда имеют право на призрение, если нет лиц (родных), которые обязаны их содержать. Первые же получают пособие в тех случаях, когда обнаружится, что они при всем старании не могли найти себе работу. До приискания занятия они получают от администрации работу соразмерно с своими силами. Нормальное пособие на семью из мужа, жены и 4 детей определялось цифрой в 12 марок в неделю. В последующие годы (1886—88) общая сумма расходов по общественному призрению достигала 536000 марок в год. Около 300000 получалось от разных источников, от пожертвований, капиталов и т. д., а остальное покрывалось налогами по 2,14 марки на 1 жителя (в конце 50-х годов 19 века налог в пользу бедных превышал 3 марки на каждого жителя).
Общее число призреваемых составляло 6,48 % всего населения, средний расход на каждого призреваемого — 64½ марки. Примеру Эльберфельда последовали Бремен, Любек, Дюссельдорф, Мюнхен, Франкфурт-на-Майне и некоторые другие немецкие города, и везде система эта давала превосходные результаты.
Были бы люди, а средства всегда найдутся. Доказательством может служить история многих благотворительных обществ, которые возникали при самых скромных условиях, а в настоящее время располагают обширными средствами. Так, напр., история монашеского ордена Меньших сестер бедных (Les petites soeurs des pauvres) начинается с того, что бедная служанка Жанна Жюган, жившая в Сен-Серване, в котором не было благотворительных учреждений, приняла к себе в 1839 г. нищую больную и слепую старуху и начала за ней ухаживать; в 1841 году у нее уже было на попечении двадцать беспомощных, больных или убогих женщин. Она выбивалась из сил, работая для их прокормления; средств на это не хватало, и Жанна стала собирать милостыню для своих несчастных жилиц.
Деятельность ее обратила на себя общее внимание, молодые женщины приходили помогать Жанне, собирали пожертвования для ее приюта, и дело развилось до того, что произведена была попытка основать отделение в Ренне, куда с этою целью, совершенно не зная города, отправилась одна из главных сотрудниц Жанны монахиня Мария-Августина с 4 помощницами.
Они наняли помещение для приюта в предместье, где было больше кабаков и разных вертепов, чем честных домов. Тогда совершилось трогательное явление: старые солдаты, бродяги, бесприютные пьяницы — все приносили, что могли, для устройства богадельни. В 1883 г. основавшийся таким образом монашеский орден насчитывал уже 3400 монахинь-тружениц, сестер милосердия, и располагал во Франции и за пределами этой страны 217 домами, где находили приют 25000 бедняков. Таких примеров было много. Ср. Maxime Du Camp, "La charité privée à Paris" (Париж, 1885 — содержание этой книги в "Русск. мысли" 1885 г., №№ 5 и 6). Благотворительный элемент играет видную роль и в обществах взаимопомощи, в особенности на первых порах их возникновения.
В России христианская проповедь благотворительности нашла восприимчивую почву в славянском гостеприимстве. Владимир Св., подавший пример к принятию христианства, служил для народа образцом сострадания и был "истинным отцом бедных". Всякий нищий и убогий мог приходить на княжеский двор и получать там "всякую потребу, питье и яствы, и от скотниц кунами".
Для больных, которые не могли дойти до его двора, князь повелел развозить по улицам хлеб, мясо, рыбу, овощи, мед и квас, и люди его, ходя по городу, спрашивали: где нищие, недужные, и наделяли их всем необходимым. Преемники Владимира следовали его примеру. Владимир Мономах в следующих словах излагает обязанности князя по отношению к бедным: "будьте отцами сирот; не оставляйте сильным губить слабых; не оставляйте больных без помощи". Известия о Б. московских князей и княгинь с Иоанна Калиты до Анастасии, первой супруги Грозного, собраны в статье И. М. Снегирева, напечат. в кн. "Литературный вечер" (М., 1844).
Вообще можно сказать, что Б. наших князей равнялась только их щедрости в наделении церквей и монастырей и их расположению к дружине. По этим трем сторонам жили князья наши; по этим трем сторонам судили о них летописцы. Княжеская милостыня должна была иметь великое влияние на развитие и поддержание благотворительности бояр и других лиц народа.
В общем же дело призрения бедных сосредоточено было в Древней Руси в руках церкви и в частности монастырей, которые располагали для этого обширными средствами благодаря появившемуся с самого принятия христианства обычаю князей давать церкви десятину со всех княжеских доходов и развившемуся вместе с тем по примеру князей, особенно в период монгольский, обычаю частных лиц оставлять церкви имущество по душе.
Но способ призрения, принятый церковью и монастырями, и частная Б. развивали тунеядство и создавали нищенский промысел (неправильно В. Лешков в кн. "Русский народ и государство", стр. 553 и сл., отрицает существование в Древней Руси нищенства). Только по отношению к монастырям Зап. России имеются известия, что там монахини имели главным предназначением воспитание бедных сирот, хождение за больными в госпиталях и богадельнях, во всей же России церковь и монастыри без особого разбора принимали под свое покровительство нищих и убогих под именем церковных и богадельных людей; около монастырей и церквей возникали целые нищенские слободы, количество нищих по профессии увеличивалось искусственно.
Таким приемам церкви соответствовал и обычай князей и богатых горожан, делавших пиры и устраивавших по случаям разных семейных торжеств общие трапезы для нищих и убогих. Уже на Стоглавом соборе признано было необходимым принимать меры против нищих-промышленников. Указ 30 ноября 1691 г., стремясь к искоренению нищенского промысла, велит нищих по профессии наказывать кнутом и ссылать в дальние сибирские города.
Петр I, продолжая эту же систему преследования нищенства, подобно современным ему законодательствам, воспрещает частную Б. и подачу милостыни облагает штрафом в пять рублей. К более правильным воззрениям пришло учреждение о губерниях 1775 г., которым предоставлено было частным лицам и обществам устраивать благотворительные заведения.
Но первоначально учреждение благотворительного общества разрешилось лишь высочайшей властью; только в 1862 г. предоставлено было министру внутренних дел разрушать подобные общества по соглашению с подлежащими ведомствами, а в 1869 г. министерству внутренних дел прямо предоставлено было право утверждать уставы общественных и частных благотворительных заведений.
Действуя на основании своих уставов, такие общества поставлены были в зависимость от министерства внутренних дел, которому обязаны были представлять непосредственно или через губернаторов подробные отчеты о своих действиях, капиталах, доходах, расходах, заведениях и призреваемых в оных. Развитие таких обществ в России было явление новейшего времени. До 1861 г. благотворительные общества существовали только в 8 городах, ныне же они имеются почти в каждом городе.
198
80
43 650