Серебряные пули для русского дьявола

Серебряные пули для русского дьявола

Его боялись настолько, что горцы пугали им детей. Для него отливали серебряные пули, а он с усмешкой следил за очередной попыткой покушения. Его символом были череп и скрещенные кости, и даже его подчиненные боялись смотреть ему в глаза. Сегодня мы продолжим рассказ о забытых героях. На очереди генерал Бакланов.

Спасибо за напоминание о генерале Владимиру Лагунову.

Рожденный воином

Горцы! Если бы вы боялись Аллаха также, как Бакланова, то давно были бы святыми. Но не будьте же трусами. Упорствуйте в борьбе и схватках с врагами более, чем вы делали это доселе.

Имам Шамиль.

Середина 19 века, Кавказ. Две могущественные силы, русская армия и кавказские горцы, схлестнулись в череде кровопролитных сражений. Мы и сейчас знаем имя Шамиля, увы, имя Бакланова для многих остается неизвестным. А ведь он был одним из тех непобедимых колоссов, которые рождаются раз в поколение.

«Собираешься убить Бакланова?» – эти слова стали самой настоящей поговоркой, которой охлаждали пыл юных горцев, чья кровь требовала сражений. Бакланов был неуязвим. Горцы верили – ему помогает сам шайтан, а потому для него даже отливали пули из серебра.

Яков Петрович Бакланов

Бакланов не обладал, как герой нашей предыдущей статьи Котляревский, талантом непревзойденного стратега. Он просто родился воином. В три года мальчик свободно держался на лошади, в пять сбегал от родителей, чтобы весь день провести в седле. Вернувшись с Отечественной войны, отец Бакланова решил взять 8-летнего Якова с собой в поход в Бессарабию, чтобы приучить с сызмальства к суровым условиям казацкой походной жизни. Мальчик и в самом деле с лету постигал азы военного дела. Он никому не уступал ни в меткости стрельбы, ни в кулачном бою. Первой серьезной проверкой стала русско-турецкая война.

Русско-турецкая война 1828-1829гг.

В 15 лет он был зачислен в полк Попова, где его отец был сотником. С первых же сражений стало ясно – юноша прирожденный воин. В бою Бакланов был неумолим. Он бросался в самую гущу сражения, не ведая страха. Сослуживцы вспоминали, что порой казалось, что он вовсе и не человек. Взгляд Бакланова во время боя стекленел, лицо не выражало никаких эмоций. Он наступал на неприятеля, не замечая ничего вокруг себя, и даже ранения его не останавливали. Он находился точно в трансе, и его вид пугал не только врагов, но и товарищей. В сражении под Браиловом Бакланов бился настолько отчаянно, что видавшие виды офицеры были поражены его дерзостью. Она граничила с безумием. Отец, сражавшийся бок о бок с сыном, несколько раз успел с ним мысленно попрощаться. Вернувшись в лагерь, он вместо похвалы ногайкой исполосовал спину Якова, чтобы тот в следующий раз думал, что делает. За это сражение Бакланов был награжден орденами Св. Анны 4-й и 3-й степеней.

Шайтан во главе русского войска

Даже вне сражения Бакланов выглядел угрожающе. Двухметровый богатырь, он был очень плотного телосложения, а пудовые кулаки Бакланова не раз становились смертельным оружием для врагов. Но страшнее всего было лицо. Густые брови и бакенбарды, длинные усы, глубокие оспенные язвы, свирепый взгляд. Его невозможно было не заметить среди войска. К тому же Бакланов никогда не расставался со своим знаменем. Черное шелковое полотнище украшали череп с двумя скрещенными под ним костями и золоченой надписью «Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь».

Яков Петрович Бакланов

Где бы неприятель ни узрел это страшное знамя, высоко развевающееся в руках великана-донца, как тень следующего за своим командиром, – там же являлась и чудовищная образина Бакланова, а нераздельно с нею неизбежное поражение и смерть всякому попавшему на пути.

Современник в воспоминаниях о Бакланове

Однажды, в ходе Кавказской войны, Бакланов был ранен в голову. Казалось, что смерть неминуема. Русский шайтан поражен, а русское войско вчетверо уступает горцам в своей численности. Каков же был ужас горцев, когда оглушенный ранением Бакланов внезапно поднялся на ноги. Из раны обильно текла кровь, но, казалось, тот ее вовсе не замечал. Ранение лишь придало ему решимости. Бакланова не остановила ни рана, ни численность неприятеля, не даже закончившиеся патроны. Двадцать пять верст (27 км!) он вместе со своим отрядом преследовал горцев, после чего, ударив в пики, уничтожил их всех.

Знамя Бакланова

Бой у Чамлынского укрепления был особенно жестоким. Сошлись лучшие войска русских и черкесов, равные друг другу по силе. Эта рубка была особо жестокой, и трудно было предсказать ее исход. Все решил подход казачьей сотни. Черкесы дрогнули. Они бросились наутек. Бакланов, как всегда, последовал за неприятелем. Он настолько увлекся погоней, что оторвался от войска, чем решил воспользоваться неприятель. Четверо черкесов устроили засаду. Первым же выстрелом лошадь Бакланова была убита. Он жестоко рухнул на землю, и, казалось, что уже не встанет. Встал. Черкесы были ошеломлены. Они видели лишь силуэт преследовавшего, теперь же перед ними стоял двухметровый воин, более того, знаменитый Бакланов. Секундное замешательство стоило троим из них жизни. Двоих Бакланов застрелил сам, третий пал от пули подоспевшего ординарца. Четвертому позволили скрыться.

Имам Шамиль

Шамиль считал Бакланова своим личным врагом. Однажды он послал легендарного воина Джанема покончить с Баклановым раз и навсегда. Джанем, если говорить современным языком, был непревзойденным «снайпером», слава о меткости которого шла по всему Кавказу. В успехе Джанема Шамиль не сомневался, тот же поклялся, что уложит Бакланова с одного выстрела. Засада была подготовлена возле реки Мичик. Джанем, увидев исполинскую фигуру Бакланова, замешкался. Время было упущено. Он дважды выстрелил в Бакланова, но промахнулся. Тот невозмутимо спешился с лошади, приблизился к своему несостоявшемуся убийце и выпустил пулю ровно между его глаз.

Однажды, желая покончить с Баклановым, черкесы напали на лагерь ночью, перерезав часовых. Бакланов спал у себя в палатке и был абсолютно обнажен. Услышав шум, он выскочил навстречу врагу с одной лишь шашкой. Выхватив из рук ординарца вторую, он бросился на врага. Легендарный казак умел сражаться двумя руками одновременно.

Реформатор

Как это ни странно, до Бакланова казачье войско было не на самом лучшем счету. Да, его составляли прекрасные, отчаянные бойцы, но каждый действовал, как отдельная единица. К тому же война в горах мало походила на привычные сражения в степи. Став командиров Донского 20-го казачьего полка, он взялся за его реформирование.

Бакланов перед полком

Для начала он ввел строжайшую дисциплину. Бакланов безжалостно карал за самые малейшие нарушения. Когда подчиненные свыклись с новыми правилами и научились бояться командира, Бакланов начал обучение. Это вам не танец с саблями. Бакланов делал особый упор на низшие чины, которые, как правило, были хуже обучены. Лучшим экзаменом была проверка в реальном сражении. Его парни шли в авангарде или в составе резерва. Бакланов стал родоначальником пластунов (разведчиков), его полк имел свое трофейное оружие, носил черкески. Бакланов создал сеть агентов из числа местных жителей, на содержание полка тратил свои средства, а так же не гнушался разбоем. Разбой не только был еще одной проверкой, но так же позволял разжиться скотом. Казакам было позволено нападать лишь на сторонников Шамиля. За иные экспроприации можно было получить жесточайшую порку.

Вскоре горцы начали бояться не только Бакланова, но и его людей. Его прозвали даджала – дьявол. Однажды горцы запросили переговоры. Они хотели увидеть своими глазами неуязвимого Бакланова, которого опасался сам Шамиль. Зная, что о нем говорят, Бакланов нарочно испачкал углем лицо и руки. Когда горцы вошли в шатер, Бакланов начал щелкать зубами и шипеть. Он медленно наступал на них, пока те с воплями и молитвами не бросились наутек.

Донской 17 казачий полк

Несмотря на жесточайшую дисциплину, подчиненные его просто боготворили.

Командир такой, что при нем и отца родного не надо. Если есть нужда – иди прямо к нему: поможет и добрым словом, и советом, и деньгами. Простота такая, что ничего не пожалеет, последнюю рубаху снимет и отдаст, а тебя в нужде твоей выручит. Но на службе, братцы мои, держите ухо востро: вы не бойтесь чеченцев, а бойтесь своего асмодея: шаг назад – в куски изрубит».

Трудно в одной статье охватить все заслуги и невероятные маневры Бакланова. Кавказ и полк были для него всем. Когда его полк отправили обратно на Дон, сотня Бакланова пожелала остаться. Бакланов возглавил 17-полк. Длительное время он оставался на Кавказе, пока не рассорился с новым наместником Муравьевым. Скрепя сердце, Бакланов вернулся домой... Чтобы вернуться, когда место Муравьева занял Барятинский. Теперь он все чаще занимался не военными, а административными делами. На этом поприще Бакланов так же сумел отличиться. Бакланов стал полным кавалером орденов Св. Анны всех степеней, а так же генерал-лейтенантом. Довелось ему послужить и в Польше.

Взлеты и падения

А затем началась череда неудач. Сперва появились проблемы со здоровьем. Печень так сильно мучила Бакланова, что он едва ли не впервые в жизни решил взять отпуск и занялся лечением. Несколько месяцев он провел в родном Новочеркасске, пока не случилась очередная беда. Произошел пожар. Практически все имущество семьи было уничтожено в огне. Все предстояло начинать с нуля. А годы были уже не те, да и здоровье оставляло желать лучшего.

Памятник Бакланову в Новочеркасске. 1917 г.

Пару лет Бакланов провел в Вильненском крае, а затем, когда его должность сократили, вместе с женой переехал в столицу. Жизнь в Петербурге была дорогой, состояние здоровье продолжало ухудшаться, порой на долгие недели приковывая Бакланова к постели. А затем случилось самое худшее – умерла жена. Это стало настоящим ударом для старого генерала. С момента ее смерти он точно потерял волю к жизни. Болезнь прогрессировала, принося ему невероятные муки. Он умер в бедности. Похороны состоялись за счет Донского казачьего войска.

Герой упокоился на кладбище петербургского Новодевичьего монастыря. А в 1912 году, в канун столетнего юбилея Отечественной войны, его могилу перенесли в Новочеркасск вместе с прежним памятником, средства на который пожертвовали благодарные современники по Всероссийской подписке.

Источник

Заговоренный

Сейчас трудно сказать, откуда пошел слух, что русский генерал заговоренный, но горцы в это верили и не стремились вступать с ним в единоборство. Предпочитали другие методы устранения такого опасного противника. Сила генерала, помимо личного мужества, была в его характере: прямой в общении, строгий и опытный военачальник, все свое жалованье он тратил на покупку обмундирования, оружия подчиненным в случае нужны, которую чаще всего замечал сам. Его беспримерная доблесть сочеталась с глубокой верой в Бога и его помощь русским ратникам.

Конечно, Яков Петрович не был заговоренным – обычный человек в физическом смысле слова. Но горцы решили подстраховаться и для его убийства решили отлить серебряные пули – что б уж наверняка, если и правда русский генерал окажется «даджалом».

О том, что готовится покушение, сообщил прикормленный заранее горский лазутчик. Он сообщил, что поблизости затаился меткий стрелок по имени Джанем. Он поклялся самому имаму, что убьет Бакланова. Старейшины захотели узнать – почему именно он, может стоило поискать более опытного стрелка. На что Джанем хвастливо ответил:

– За свою жизнь я промахнулся лишь один раз.

– А Баклу ни разу, – прозвучало в ответ. Старейшины качали головами – не справится. Джанем обиделся, но сделал еще одну попытку убедить старейшин, что он сдержит данному Шамилю слово. Попросил принести куриное яйцо, отошел от него на пятьдесят шагов и поразил цель с одного выстрела.

– Баклу с этого же расстояния попадает в муху.

Джанем понял, что ему не переубедить старцев, ушел. Но от своей идеи не отказался. Теперь это для него был вопрос чести.

Выслушав рассказ лазутчика, Яков Петрович спросил:

– Пули, говоришь, серебряные?

– Да, так говорят. Будь осторожен. Не выезжай завтра никуда за пределы лагеря. Будет засада.

Бакланов ничего не ответил. Заплатил и отпустил шпиона. Потом приказал:

– Готовьтесь, завтра проведу смотр, как и собирался, – и ушел к себе. Не стал даже слушать, когда кто-то попытался отговорить. И отговаривали больше для проформы, знали, что Бакланов известие принял, как вызов. Зная характер горцев, ни при каких условиях прятаться не будет. Скорее, наоборот, будет провоцировать. Этого и боялись – весь лагерь не спал, обсуждали известие о готовящемся убийстве и переживали, что никак не могут этому помешать. Оставалось уповать на Бога, как он решит.

Все думали, что генерал ушел спать. Но Бакланов провел беспокойную ночь. Мысли о том, что возможно, это его последняя ночь, тревожили, но не более того. «На все воля божья…»

Поединок

Едва забрежил рассвет, Бакланов во всеоружии на своем коне выехал к месту проведения смотра. Даже дорогу не сменил, чтобы у врага не зародилось ни одной мысли, что он испугался.

Оказавшись на месте, генерал прикинул – откуда удобнее всего было стрелять и по косвенным признакам догадался, где мог затаиться убийца, но точного места не знал.

Ему доложили, что со стороны противника наблюдается активность. Количество всадников небольшое, ведут себя смирно. Предположили, что это наблюдатели, которые хотели первыми принести весть, что с «даджалом» покончено.

– Прикажете атаковать?

– Нет. Они здесь не за этим. Иначе бы так открыто не дефилировали. Ну, с Богом, – Бакланов пришпорил коня и выехал на открытое место, чтобы выманить стрелка, рано или поздно он себя обнаружит, там уже вопрос – кто кого.

Все внимательно смотрели вокруг, чтобы не пропустить момент. Прошло несколько минут напряженного ожидания. Вдруг из ложбины появилась фигура. Его тут же взяли на прицел, но не стреляли – Бакланов приказал. Вспышка, звук выстрела и стрелок тут же исчез. Все смотрят на генерала – он как сидел верхом, так и сидит, как статуя. Стрелок промахнулся!

Недолгое ожидание, пока убийца перезарядил свое ружье и снова выстрел. Бакланов ни с места. А дальше уже история, которая стала легендой.

Еще раз перезарядив ружье, горец вскочил. Бакланов молниеносным движением перекинул ногу через седло, уперся локтем в колено и выстрелил. Все ждали выстрела горца, но он покачнулся и опрокинулся навзничь.

«Маладэц, Баклу»

– Маладэц, Баклу, – сказали старейшины, когда наблюдатели рассказывали, как Бакланов превратил засаду в поединок и победил, доказав, что он и правда заговоренный. Несмотря на относительно небольшое расстояние, стрелок не смог поразить цель. Лишь вторым выстрелом повредил полу шинели.

– Найдите пули! Серебряные, поди, – попросил Бакланов, который лично хотел убедиться в такой диковине. Однако, пули оказались из меди…

Яков Петрович, выйдя в отставку написал воспоминания «Моя боевая жизнь», в которых описал этот случай. В них он признается, что это испытание прибавило ему седых волос. Свой путь навстречу смерти, он назвал Голгофой потому, что не мог отказаться – честь русского воинства не оставляла выбора.

По поводу медных пуль, Бакланов поделился соображением: если бы из серебра или из обычного свинца, исход мог быть другим, а более легкая медь в разреженном горном воздухе повлияла на точность.

Источник