561
Слегка утомили представители “партии мира”, устраивающие истерику там, где им указывают на неопровержимые факты – наше всепрощенчество и великодушие по отношению к врагам, не скрывающим своей цели – уничтожить Россию, служат крайне плохую службу. Безнаказанность плодит вседозволенность.
В правоведение имеется термин “виктимное поведение жертвы”. Так вот наше милосердие по отношению к тем, кто даже не думал ни в чем раскаиваться провоцирует агрессию, а не миролюбие и пацифизм.
Для тех, кто считает, что со своими недругами или соседями мы должны быть, невзирая на их неадекватность, мягШе, добрее и не забывать подставлять щёки – смахиваем пыль и читаем Макаренко!
Он четко описал процесс конструирования нормальных межгосударственных отношений, начав строительство своей знаменитой школы с вульгарного мордобоя и угрозы применения огнестрельного оружия.
Педагогическая поэма. Начало:
“В одно зимнее утро я предложил Задорову пойти нарубить дров для кухни. Услышал обычный задорно-веселый ответ.
– Иди сам наруби, много вас тут!
Это впервые ко мне обратились на «ты».
В состоянии гнева и обиды, доведенный до отчаяния и остервенения всеми предшествующими месяцами, я размахнулся и ударил Задорова по щеке. Ударил сильно, он не удержался на ногах и повалился на печку. Я ударил второй раз, схватил его за шиворот, приподнял и ударил третий раз.Я вдруг увидел, что он страшно испугался. Бледный, с трясущимися руками, он поспешил надеть фуражку, потом снял ее и снова надел. Я, вероятно, еще бил бы его, но он тихо и со стоном прошептал:
– Простите, Антон Семенович...
Мой гнев был настолько дик и неумерен, что я чувствовал: скажи кто-нибудь слово против меня – я брошусь на всех, буду стремиться к убийству, к уничтожению этой своры бандитов. У меня в руках очутилась железная кочерга. Все пять воспитанников молча стояли у своих кроватей, Бурун что-то спешил поправить в костюме.
Я обернулся к ним и постучал кочергой по спинке кровати:– Или всем немедленно отправляться в лес, на работу, или убираться из колонии к чертовой матери!...”
…. В области дисциплины случай с Задоровым был поворотным пунктом. Нужно правду сказать, я не мучился угрызениями совести. Да, я избил воспитанника. Я пережил всю педагогическую несуразность, всю юридическую незаконность этого случая, но в то же время я видел, что чистота моих педагогических рук – дело второстепенное в сравнении со стоящей передо мной задачей. Я твердо решил, что буду диктатором, если другим методом не овладею. Через некоторое время у меня было серьезное столкновение с Волоховым, который, будучи дежурным, не убрал в спальне и отказался убрать после моего замечания. Я на него посмотрел сердито и сказал:
– Не выводи меня из себя. Убери!
– А то что? Морду набьете? Права не имеете!..
Я взял его за воротник, приблизил к себе и зашипел в лицо совершенно искренно:
– Слушай! Последний раз предупреждаю: не морду набью, а изувечу! А потом ты на меня жалуйся, сяду в допр, это не твое дело!
А теперь смотрим на американцев. Они постоянно применяют методы Макаренко на практике. Мировая общественность эти методы в целом одобряет и поддерживает. Но самое главное – их поддерживают те, кому досталось по морде. Японцы признают, что атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки были в общем-то неплохой идеей, а немцы – так вообще в восторге от американских “шалостей” на их территории. Снова открываем “Педагогическую поэму”:
“Екатерина Григорьевна несколько дней хмурила брови и разговаривала со мной официально-приветливо. Только дней через пять она меня спросила, улыбнувшись серьезно: – Ну, как вы себя чувствуете?
– Все равно. Прекрасно себя чувствую.
– А вы знаете, что в этой истории самое печальное?– Самое печальное?
– Да. Самое неприятное то, что ведь ребята о вашем подвиге рассказывают с упоением. Они в вас даже готовы влюбиться, и первый Задоров. Что это такое? Я не понимаю. Что это, привычка к рабству?”
Нет, это не привычка к рабству. Это понимание, что ты живешь, в лесу, где есть хозяин, которым описаны четкие понятные рамки: “что такое хорошо и что такое плохо”. Становится кристально ясно, как надо себя вести, чтобы не прилетело. Это же элементарно: хочешь жить – не зли медведя!
Надо ли нам слепо копировать наших геополитических врагов? Конечно же, нет! Хотя бы потому, что цели у нас диаметрально противоположные.
Вечная англосаксонская цель – ограбить русских.
Постоянная забота русских – не дать ограбить себя.
Но знать оружие врагов, понимать их тактику и уметь развернуть всё это против них самих – в этом ничего зазорного не вижу, особенно если в основу их стратегии положены труды русских мыслителей и практиков.
Мы ведь тоже умеем жестко, вплоть до пополнения кладбища народов – половцы, печенеги и разные хазары не дадут соврать. Пусть нынешние наши враги это помнят и лишний раз не дергаются – целее будут.
