Моряки застрявшие на кораблях во время эпидемии рассказали свои истории

МОСКВА, 3 мая – РИА Новости, Мария Семенова. Многих моряков дальнего плавания пандемия застала на работе. Те, у кого уже закончились контракты, не смогли попасть в Россию: местные власти не выпускают их на берег, да и небо в любом случае закрыто. В результате все трудовые договоры продлили, люди по-прежнему на кораблях. Никто не понимает, сколько это еще продлится: неизвестность пугает даже бывалых мореплавателей, обстановка накаляется, на борту вспыхивают ссоры и даже драки. Отдельная проблема – медицинская помощь в условиях, когда на сушу не попасть.

Юрию из Новороссийска повезло – не приходится перерабатывать, как многим из команды, его основной контракт закончится только через два месяца. Но для него, как и для всех, жизнь сильно изменилась.

"Из главного офиса пришло указание, что выход в город запрещен, да и местные власти все равно не пустили бы. Общение с посторонними – только на расстоянии и в масках. Ежедневное измерение температуры у всех членов экипажа – ведется учет для береговых властей. Смены экипажа пока приостановлены, тем, кто выработал весь контракт, прислали новый", – объясняет моряк.

По его словам, раньше во время стоянки на судно каждые два-три часа являлись посетители: пограничники, сотрудники таможни, представители портовых властей. Юрий сыпет терминами: "Теперь заглядывают только сюрвейер и шланговщики, присоединяют стендера к нашим манифольдам". Не без труда расшифровываю эту загадку. Юрий ходит на танкере, который перевозит нефтепродукты. Шланговщики монтируют блоки труб на берегу и судне (те самые стендера и манифольды), через них нефть попадает в трюм. Сюрвейер – независимый эксперт – проверяет качество.

Бывший моряк рассказал, как избежать депрессии в карантине

Запасы пополняют тоже с соблюдением дистанции. "Продукты последний раз получали в Австралии: грузовик приехал, водитель с помощью рохли выкатил поддоны, мы их завезли по причалу под кран и на борт подняли. Водитель к нам не приближался. Рохлю ему потом антисептиком обработали, оплата, как и всегда, онлайн", – делится подробностями моряк.

Сам Юрий не переживает из-за того, что оказался на судне взаперти: "Выход в город – просто приятный и нечастый бонус, так что это никак не влияет на работу". Однако те, у кого истек срок основного контракта, настроены более пессимистично.

"Конечно, они не в духе, но так всегда, когда перерабатываешь. Успокаивают себя тем, что лучше быть здесь в четырех стенах за деньги, чем дома бесплатно", – говорит Юрий.

К счастью, срочной медицинской помощи пока никому не потребовалось – добиться этого было бы непросто. "Один хотел обратиться к врачу – серная пробка в ухе. Так вот, в Австралии его не пустили на берег. Но лекарства привезли".

А вот Сергей – он работает на грузовом судне, которое доставляет товары из США в Японию и Китай – рассказывает, что обстановка на борту накалилась. Сам он не был дома уже 14 месяцев.

"Люди сходят потихоньку с ума, конечно. Уже три драки за месяц: два раза филиппинцы между собой выясняли отношения, однажды я не выдержал и въехал одному из них – наглый, ленивый, не делал свою работу. Сейчас он у меня как шелковый", – описывает ситуацию Сергей.

Он не скрывает, что скучать ему особенно не по кому: "Жена любила погулять, я с ней закончил. Дети, конечно, грустят – у меня двойняшки, девочки. Я их одеваю, обуваю – все как положено. Если бы только все деньги, что я даю, шли на них, а не на новый айфон для мамы".

И хотя Сергей в плавании уже больше года, а теперь еще и лишился возможности выйти на берег, его все устраивает.

Моряки дальнего плавания – о заработке, минусах и плюсах жизни "на воде"

"Хотел поставить личный рекорд – 12 месяцев на борту. А оказалось, что и после этого замена невозможна. Я не против. Лучше переждать здесь, на судне, чем дома, не зная, когда сможешь вернуться на работу. Так что сочувствовать надо не нам, а тем, кто на суше без денег сидит. На судне также гораздо безопаснее: минимум контактов с людьми, есть маски, лекарства, антисептики и перчатки – лучше, чем в любой аптеке. После каждого посетителя мы дезинфицируем все ручки, коридор, по которому он прошел. На самом деле все не так плохо, а нытики и хлюпики, которые всю жизнь плачут в платочек, всегда будут недовольны. Моряк должен быть мужчиной в первую очередь. Я и раньше не особо часто выбирался на берег. Те, кто говорят, как это важно, они ведь не на экскурсии ходят, а за поворот – выпить и с женщиной уединиться", – рассуждает собеседник.

Боевой настрой сохранили и русские моряки на судне, которое сейчас находится в Юго-Восточной Азии. "Дисциплина железная. Завтра будем в Малайзии, потом пойдем в Европу. Конечно, все думают о доме, но паники нет и не будет, тут все взрослые люди, прошедшие армию, и капитан у нас боевой", – уверяет Евгений, один из членов экипажа.

"У нас в словаре нет понятия "переживать" – есть работа, за которую платят достойно, и есть понятие "форс-мажор", с ним каждый настоящий моряк сталкивается почти каждый свой контракт", – поддерживает капитан корабля.

Но не всем так легко дается изоляция на воде.

Артем работает на балкере-сухогрузе. Сейчас судно стоит в порту Хьюстон, США. Полугодовой контракт Артема начался в конце сентября.

В Индонезии с судна сняли российского моряка с подозрением на инсульт

"Постоянно одни и те же люди – это приедается в любом случае. Среди моряков растет возмущение. Остается только надеяться на то, что наш экипаж поменяют в следующем порту: двадцать человек, каждый на борту больше шести месяцев. Чем дольше без выхода на берег, тем сильнее сходишь с ума. Ссор все больше. Замечаю за собой странности, которых раньше не было: иногда мысли просто уплывают в закат. Накатывает тоска по дому. Когда пришли в порт, я очень радовался тому, что вижу других людей. Было, как в старину, когда моряки кричали: "Земля!" Я теперь сразу прилипаю к новому человеку, хочется просто общаться с ним, пусть даже он иностранец", – признается Артем.

Дмитрий находится в США – транспортирует грузы по Миссисипи. "Хочется просто походить по земле, что-то купить себе и близким из одежды. Сейчас мы стояли на якоре метрах в ста от берега и видели, как там ездили девушки на квадроцикле. Я офигел: живые девушки существуют, они не ходят в масках, они катаются и смеются. Судно превратилось в плавучую тюрьму", – вздыхает он.

Год назад от Дмитрия ушла жена ("обычная история для моряков"), и он до сих пор тяжело переживает разрыв. Справляться с депрессией в изоляции еще сложнее. "Повар в нашей компании недавно наложил на себя руки из-за того, что жена ему изменяла. Для нас очень важно, что тебе пишут в вотсапе из дома. Меня в прошлом году спасло только то, что я верующий человек", – говорит Дмитрий.

В мрачных тонах описывает обстановку и другой моряк, застрявший во Франции: "Больше похоже на заточение: работа – сон, сон – работа. Конфликты между рядовыми и офицерами из-за нерациональных и довольно глупых приказов после продления контрактов участились. И постоянные ссоры с поваром-танзанийцем. Вы не поверите, сколько раз мы просили списать его перед карантином. Готовит он в основном картошку и свинину: гарнир сырой, а мясо – как подошва".

Не легче морякам и на суше. "В марте собирался выйти в рейс, но в связи с эпидемией и закрытием границ остался без контракта с ипотекой и кредитами. Официально считаюсь безработным, но банки отказываются оформить каникулы или другие льготы. В общем, ничего хорошего. Есть возможность уйти в море с мая – в новой компании, с понижением должности – синица в руках. Вот и все новости", – жалуется Алексей.

Он, как и наши предыдущие собеседники, работает в международной компании. В российских – проблем все же меньше.

"Мы пришли из Южной Кореи, экипаж заменили. Нас было 24 человека, всех отправили на карантин. Немного огорчило, что контракт закончился, а из дома выйти нельзя. Но других трудностей нет, в конце июля снова выхожу в рейс", – говорит Марк из Владивостока.

По информации Российского профсоюза моряков, на борту судов сейчас находится около 80 тысяч наших соотечественников. "Одни не могут улететь, другие – прибыть им на смену. Да, морякам продлили контракты, они получают деньги, но психологически это очень тяжело", – комментирует пресс-секретарь организации Ирина Устюменко. Больше всего давит неизвестность: ведь когда откроют воздушное пространство, никто не знает. Остается только работать и ждать конца эпидемии. Впрочем, как и всем нам.