Кто помешал запретить в России ваххабизм

Кто помешал запретить в России ваххабизм и зачем привезли одетых в чалмы «волков в овечьей шкуре»

Автор – Владислав Мальцев

В предыдущей статье было показано как в 2010 году было практически разгромлено вооруженное бандподполье на Северном Кавказе и в Поволжье. Так почему же исламский радикализм в России выжил, вновь породив террористов? Потому что, хотя военным путем бандподполье уже было практически уничтожено, идеологически запретить ваххабизм на федеральном уровне помешали, параллельно устранив противников радикалов в рядах власти и подведя к диалогу с ваххабитами.

Кто мешал запретить ваххабизм в России

Упомянутый в предыдущей статье Совет муфтиев России и его глава Равиль Гайнутдин многократно публично выступали против запрета ваххабизма. Первый раз, когда в июне 2000 года соответствующие поправки были внесены в Государственную Думу. «Мы провели по этому поводу специальное заседание, и я не получил полномочий от глав региональных духовных правлений мусульман на то, чтобы поддержать федеральный закон о запрете ваххабизма», – заявил Гайнутдин 26 июля 2000 года в интервью газете «Сегодня».

И ещё более категорично 26 ноября 2000 года в интервью газете «НГ-Религии»: «Принятие в России какого-либо закона о запрете ваххабизма будет означать ущемление прав и конституционных свобод наших граждан-мусульман».

Спустя три года, выступая 22 сентября 2003 года на конференции «Веротерпимость – основа процветания многонациональной России», муфтий Гайнутдин заявил, что «внутрирелигиозные различия не дают никакого основания вешать на ваххабитов ярлык террориста и экстремиста», и призвал «наладить диалог с теми, кто не согласен с нами, а единственным путем к этому является терпимость, уважение к иным взглядам».

В ответном обращении Координационный центр мусульман Северного Кавказа отметил: «С тревогой и недоумением мы восприняли недавнее заявление главы Совета муфтиев России Равиля Гайнутдина относительно того, что нельзя считать ваххабизм экстремистской идеологией. Где, как не на Кавказе хорошо известно, что данное утверждение, мягко говоря, не соответствует действительности».

С аналогичным обращением выступило и Центральное духовное управление мусульман России: «Подобное заявление в оправдание ваххабизма мы расцениваем как целенаправленную и последовательную деятельность по легализации в России чуждого для российских мусульман экстремистского учения ваххабизма. Ведь еще свежи в памяти многих, как в газете «Ислам минбэре» Р. Гайнутдин утверждал, что ваххабизм является одним из традиционных направлений ислама накануне вторжения ваххабитов в Дагестан в 1999 году».

Равиль Гайнутдин. Врага надо знать в лицо...

В 2016-м Совет муфтиев России отказался поддержать принятые 25-27 августа 2016 года на Всемирной исламской конференции «Кто они – люди Сунны?» в Грозном антиваххабитскую фетву (богословское заключение) и обращение к президенту Российской Федерации с просьбой запретить законодательно ваххабизм.

В ответном заключении Совета муфтиев России 26 сентября 2016 года фетву сравнили с «заключительным прокурорским обвинением», потому что «составители фетвы из-за вольного или невольного стремления безапелляционно делить мусульман на своих и не своих, оказались в ряду тех, "кто расчленяет религию и разделяется на партии и к которым ты [Мухаммад] не имеешь никакого отношения"».

Именно в ответ на это 29 сентября 2016 года муфтий Чечни Салах Межиев публично заявил Гайнутдину: «Невольно создается впечатление, что вы и возглавляемый вами Совет муфтиев России занимается потворством радикализму и ваххабизму в нашей стране».

Наконец, когда 27 марта 2018 года Межрелигиозный совет России по инициативе муфтия Татарстана принял заявление о необходимости признания ваххабизма экстремистской идеологией, 2 апреля 2018 года Духовное управление мусульман Российской Федерации (ДУМ РФ, создано в 2014-м путем преобразования ДУМЕР) Равиля Гайнутдина и Совет муфтиев России 2 апреля 2018 года опубликовали заявление:

«ДУМ РФ и СМР, в частности, выступают против пункта 2 («Обратиться в органы государственной власти с предложением о признании ваххабизма экстремистской идеологией, а ваххабитских организаций – экстремистскими организациями»), предложенного председателем Духовного управления мусульман Республики Татарстан Самигуллиным К.И., ввиду его очевидной правовой неопределенности, нарушения конституционного принципа отделения религиозных объединений от государства». Также в ход пошли уже привычные по предыдущим заявлениям Совета муфтиев России заявление о том, что «введение принципа преследования верующих за убеждения… самым пагубным образом скажется и на мусульманском сообществе России, и на межнациональном согласии, и на правовой культуре российского государства».

«Заграница нам поможет»

Вернемся вновь в 2010 год. 17 декабря 2010 года муфтий Гайнутдин дал интервью Татаро-башкирской службе Радио «Свобода»*, в котором заявил, что «такие как работающий в правительстве исламофоб Гришин, без сомнения, постараются задавить ислам в России».

Алексей Гришин – главный советник Управления Президента Российской Федерации по внутренней политике, который, по его словам, в 2002 – 2011 годах «выражаясь советской терминологией, был «куратором» всех мусульманских организаций от власти» и за глаза назывался «министром по исламу».

Дальше в интервью американскому изданию глава Совета муфтиев России стал уже прямо апеллировать к загранице: «Мусульмане из-за нехватки мечетей вынуждены праздничные намазы совершать на улице, на трамвайных путях, даже во дворах церквей. Таким образом, унижение мусульман, политика по ущемлению гражданских прав продолжается. Все мусульмане, весь исламский мир, все это видят». Интервью было дано на татарском языке, но перевод его быстро появился в СМИ.

Подобные заявления были критически оценены и многими российскими мусульманами. Так, Российская ассоциация исламского согласия (Всероссийский муфтият) 20 декабря 2010 года в своем заявлении обвинила Гайнутдина «в разжигании межнациональной и межконфессиональной розни и войны». Председатель исполнительного комитета упомянутого муфтията, глава Регионального духовного управления мусульман Пермского края Мухаммедгали Хузин уточнил «Коммерсанту»: «Мы добиваемся того, чтобы мусульман не воспринимали пятой колонной, как этого хочет Гайнутдин. Этот человек запросто может обратиться к мировому сообществу с просьбой ввести танки для защиты российских мусульман».

Преувеличил ли муфтий Хузин? Судите сами. 22 марта 2011 года на пресс-конференции муфтий Гайнутдин поддержал резолюцию ООН о закрытии воздушного пространства над Ливией, ставшую основой для дальнейших ракетно-бомбовых ударов авиации НАТО, заявив, что «принятие резолюции ООН отвечаем интересам исламского мира». В редакционной статье в «Независимой газете» я тогда же это сопоставил с предшествующим заявлением пресс-службы Совета муфтиев России от 10 марта 2011 года.

Процитирую по публикации в газете Совета муфтиев России «Ислам минбаре»: «По приглашению чрезвычайного и полномочного посла США в России господина Джона Байерли председатель Совета муфтиев России муфтий шейх Равиль Гайнутдин принял участие во встрече с вице-президентом Соединенных Штатов Америки господином Джозефом Байденом… Во время приема состоялась беседа духовного лидера российских мусульман с вице-президентом США, во время которой господин Джозеф Байден дал высокую оценку деятельности Совета муфтиев России и его главы… В беседе стороны затронули вопросы важности строительства мечетей».

Напомню, перед этим Гайнутдин жаловался на протесты жителей против строительства мечетей в Москве и угрожал, что заграница, мол, это видит и так не оставит.

Учитывая, что многие в высших рядах федеральной власти России тогда ориентировались на США, атака Гайнутдина в конечном счете увенчалась успехом и в августе 2011 года Алексей Гришин был снят со своего поста.

Волк в овечьей шкуре

Ваххабиты сразу же отреагировали на снятие неугодного им «министра по исламу».

27 октября 2011 года во дворе своего дома в селении Хурик был расстрелян Сиражутдин Исрафилов, более известный как шейх Сиражутдин Хурикский. Это был второй по влиятельности среди верующих религиозный деятель Дагестана.

19 июля 2012 года в Казани была подорвана машина, в которой находился муфтий Духовного управления Республики Татарстан (ДУМ РТ) Ильдус Файзов, и у подъезда своего дома был расстрелян заместитель муфтия, председатель образования ДУМ РТ Валиулла Якупов. Файзову, которого взрывной волной выбросило из машины удалось выжить, но он много месяцев лечил полученные при теракте переломы ног и в итоге в 2013-м вынужден был уйти с поста муфтия.

28 августа 2012 года в селении Чиркей в доме Саида Атаева, более известного как шейх Саид-афанди Чиркейский, взорвалась смертница. Погибший шейх был первым по влиятельности религиозным деятелем Дагестана.

В Москве, судя по всему, запаниковали. И решили делать то, что предлагал муфтий Гайнутдин – договариваться с радикалами. Из-за границы выписали генерального секретаря Всемирного совета исламских ученых (ВСМУ) Али аль-Карадаги.

Али аль-Карадаги

При том, что данная организация создана в Катаре Юсуфом аль-Кардави, в 2000-м и 2004-м годах выпускавшим фетвы с одобрением «джихада» в Чечне и не скрывавшим своей принадлежности к «Братьям-мусульманам», запрещенным в 2003 году Верховным судом Российской Федерации за руководство арабскими наемниками на Северном Кавказе. Да и сам аль-Карадаги в ходе визитов в Россию рассказывал: «Я был и в Афганистане, встречался с талибами… Мы с талибами вели очень много бесед, приглашали их к себе… Я был в Чечне, когда ею руководил Аслан Масхадов».

25 мая 2012 года аль-Карадаги выступил в Москве на Международной исламской конференции «Исламская доктрина против радикализма». Затем его начали возить по регионам. 16 ноября 2012 года президент Дагестана Магомедсалам Магомедов принял у себя делегацию ВСМУ во главе с аль-Карадаги, а на следующий день гость с Ближнего Востока выступил на Всероссийской теологической конференции.

Вот цитата из его выступления, взятая из официальной стенограммы конференции, опубликованной в дагестанских СМИ: «А молодым людям хочу посоветовать следующее… Вы преследуете благородную цель, но ошибка в средстве… Совет: извлеките пользу из опыта горячих молодых людей в Афганистане, наконец, в Чечне. Все знают, что именно их жестокое поведение привело к падению государства талибанов. Вся пролитая в Египте кровь ни к чему заметному не привела. Изменений удалось достичь благодаря мирным революциям, осуществленным в соответствии с умеренной мирной программой».

То есть, по мнению генерального секретаря Всемирного совета исламских ученых исламские радикалы «преследуют благородную цель», просто немного не те средства выбрали и поэтому проигрывают, а надо быть умнее. Как Ленин – «Мы пойдем другим путем».

В целом, это как раз позиция «Братьев-мусульман»**, спор которых с «Аль-Каидой»*** по поводу методов напоминает полемику социал-демократов с народовольцами, а потом большевиков с эсерами. «Братья-мусульмане» после неудачи в 1950-е годы в вооруженном противостоянии с королем Фаруком и пришедшим ему на смену Гамалем Абделем Насером сделали ставку на создание массовой подпольной организации, инфильтрованной в различные легальные общественные корпорации (подробно это описано, например, в вышедшей в 2020 году монографии востоковеда Марии Ведясовой «Египет от Насера до наших дней»). И ждали своего часа, пока он не пришел в 2011 году с «арабской весной», которой благодаря радио «Аль-Джазира» из катарской эмиграции дирижировал упомянутый выше Юсуф аль-Кардави.

Как отмечал в 2018 году по этому поводу в комментарии «Независимой газете» упомянутый выше Алексей Гришин: «После своих поездок по России Карадаги действительно на уровне официальных фетв ВСМУ стал провозглашать: Дагестан – территория мира, Ингушетия – территория мира… Интересны комментарии к этим фетвам. Там Карадаги объясняет: мусульманам можно сотрудничать с российскими властями и нельзя осуществлять в России джихад, потому что для войны мусульман с Россией не назрели условия. По его словам, молодые люди, которые в 90-х годах в Чечне попытались устроить джихад, слишком рано выступили, чтобы свергнуть в России власть, и потому погибли зря. Карадаги объяснил: чтобы этого больше не было, надо сначала дождаться в России необходимых условий».

5-7 марта 2014 года аль-Карадаги вновь привезли для выступления в Махачкалу на Международную богословскую конференцию «Российские мусульмане: традиции и современность», 10-12 декабря 2014-го в Москву на Х Международный исламский форум, 18 мая 2015 года в Казань на «Бигиевские чтения», 14-16 мая 2015-го в Магас на Международную богословскую конференцию «Умеренность в религии – путь к миру, добрососедству и прогрессу», и, наконец, 23 сентября 2015 года в Москву на торжественное открытие новой Соборной мечети на проспекте Мира. С последней поездкой получилось неудобно – представители российской власти буквально носили аль-Карадаги на руках, а уже 4 октября 2015 года он и Юсуф аль-Кардави подписали опубликованное на сайте ВСМУ заявление:

«Всемирный совет исламских ученых призывает мусульманскую умму, ученых и правителей арабских стран выступить против российского вмешательства в Сирии… Призываем к сопротивлению российским атакам, целью которых стали сторонники умеренной оппозиции, борцы за свободу, а также жители городов, которые сопротивляются Башару Асаду и которые подвергаются бомбардировке самолетами и ракетами ежедневно, что привело к гибели большого количества сирийского народа».

Богословы на тропе джихада

Причем подобная позиция ВСМУ не была тайной и ранее, когда аль-Карадаги уже возили по России с выступлениями. Например, 12 октября 2012 года в эфире «Аль-Джазиры» президент ВСМУ аль-Кардави заявил: «Братья, в эти дни Москва стала врагом ислама и мусульман, она стала врагом номер один для ислама и мусульман потому, что она выступает против сирийского народа… Арабы и исламский мир должны выступить против России… Мы должны рассматривать Россию как нашего врага №1» и т.д. Полный перевод можно почитать по ссылке.

Что характерно, даже в этой ситуации российские «министры от ислама» пытались сделать «хорошую мину при плохой игре». Например, только что писавшие хвалебные материалы о визитах аль-Карадаги РИА «Новости» не стала сообщать о заявлении ВСМУ, кратко упомянув о нем лишь 19 ноября 2015 года, что, мол, «Всемирный совет исламских ученых сменил позицию», выставив в качестве такового заявление вошедших ранее в состав этой организации российских муфтиев. В самом деле, не признавать же публично провал продолжавшейся несколько лет политики по заигрыванию с радикалами?

При том, что и до этого было очевидно, что аль-Карадаги – «волк в овечьей шкуре». Я как журналист присутствовал 14 мая 2015 года на упомянутой выше Международной богословской конференции «Умеренность в религии – путь к миру, добрососедству и прогрессу» в Магасе, и помню выступление гостя с Ближнего Востока, который практически прямым текстом заявил в лицо российским муфтиям – ислам вы понимаете неправильно, сейчас я вас научу, как надо.

Помню, как во время этого выступления от возмущения изменилось лицо председателя Координационного центра мусульман Исмаила Бердиева. А уже 29 мая 2015 года в мечети города Насыр-Корт ваххабиты из числа сторонников имама Хамзата Чумакова организованно напали на муфтия Ингушетии Ису Хамхоева и его приверженцев, и к занятому радикалами зданию пришлось вызывать вооруженный спецназ и БТРы. Я тогда написал по горячим следам событий статью «Салафиты наводят порядки в Ингушетии», после публикации которой 19 июня 2015 года в газете «НГ-религии» получил массу недвусмысленных угроз расправы.

И уже позже я узнал, что во время приезда в Ингушетию аль-Карадаги по-дружески встречался с Хамзатом Чумаковым. «Была специально подготовлена возможность для встречи генерального секретаря ВСМУ с Чумаковым. Д-р Карадаги ответил на все вопросы и под конец они по-братски обнялись», – рассказывал 25 мая 2015 года порталу IslamNews председатель Российского научно-просветительского центра «Аль-Васатыйя – Умеренность» Али Вячеслав Полосин.

Головная организация в Кувейте – Международный центр «Аль-Васатыйя» в Кувейте – вместе со своим Российским центром выступала одним из организаторов визитов аль-Карадаги в Россию.

Ведь каждый радикал сам решает, когда же, наконец настает, время открытого выступления и способах такового. Легальные же исламистские движения закладывают основу их мировоззрения (например, тезис о необходимости восстановления халифата или проповедь джихада против «неверных»), организуют места для легальной оффлайн-пропаганды.

К примеру, «Джамаат Таблиг»**** («Таблиги Джамаат», по-арабски «Община призыва»), занятую в странах Запада легальной деятельностью по пропаганде ислама. При этом хорошо известно, что террористы «Аль-Каиды», таранившие 11 сентября 2001 года «башни-близнецы» Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, перед этим жили в Гамбурге и посещали там огромную мечеть «Джамаат Таблиг». В другую мечеть «Джамаат Таблиг» ходили все участники терактов в лондонском метрополитене 7 июня 2005 года и т.д. Не случайно еще в 1993 году французский исследователь Муса Хедимелла охарактеризовал это исламистское движение как «прихожую терроризма».

Искоренение вооруженного терроризма невозможно без устранения питающей его «грибницы» в виде формально легальных организаций и проповедников. А благодаря заигрываю с радикализмом его представители настолько освоились в дагестанском обществе, что и стал возможным массовый (порядка 1200 участников) еврейский погром 29 октября 20023 года в аэропорту Каспийска.

* Радио «Свобода» внесено Министерством юстиции Российской Федерации 20 февраля 2020 года в список организаций, выполняющих функции иностранных агентов, а 2 февраля 2024 года – в список нежелательных в России организаций.

** Решением Верховного суда Российской Федерации от 14 февраля 2003 года «Братья-мусульмане» признаны террористической организацией, деятельность запрещена на территории Российской Федерации.

*** Решением Верховного суда Российской Федерации от 14 февраля 2003 года «Аль-Каида» признана террористической организацией, деятельность запрещена на территории Российской Федерации.

**** Решением Верховного суда Российской Федерации от 7 мая 2009 года «Таблиг-и Джамаат» признана экстремистской организацией, деятельность запрещена на территории Российской Федерации.

Источник

«Ваххабизм вышел на самоокупаемость»: Стало известно, кто спонсирует терроризм в России

Алексей Гришин – министр по делам ислама

Это интервью востоковед Ренат Беккин планировал опубликовать в качестве одного из приложений к своей книге «Люди в верности надежные…». Татарские муфтияты и государство в России. XVIII–XXI века». Однако по техническим причинам автор не успел включить этот текст в книгу. Недавно одного из главных кураторов ислама в администрации Путина Алексея Гришина не стало. «Миллиард.Татар» публикует с разрешения автора текст беседы.

«Я работал в Администрации Президента 9 лет»

– Алексей Алексеевич, Вас часто называли в 2000-е годы министром по делам ислама. Ваша должность официально называлась: главный советник Администрации Президента РФ по вопросам взаимодействия с религиозными организациями России. Но реально, как я понимаю, Вы курировали только духовные управления мусульман? Получается, другие религиозные объединения были закреплены за другими чиновниками в АП, как это было в Совете по делам религии при Совете министров СССР?

– Я работал в Администрации Президента РФ с 2002 по 2011 год, то есть около 9 лет. С 2002 по 2004 гг. я занимал должность советника Отдела по взаимодействию с религиозными организациями Главного управления Президента РФ по внутренней политике. Отдел, несмотря на название, соответствовал департаментам в министерствах, и насчитывал 5 человек: начальника, советников по работе с православными церквями, по работе с исламскими и буддистскими организациями (Ваш покорный слуга), по работе с иудейскими организациями и неосновными церквями, а также консультанта по общим юридическим вопросам, сектам и деструктивным организациям. Обязанности сотрудников не были привязаны к должности и могли перераспределяться внутри отдела без изменения наименования должности.

После административной реформы 2004 года несколько отделов были слиты в один Департамент (с 2004 года отделы АП РФ привели в единую систему с министерствами и стали называть Департаментами) – Департамент гуманитарной политики и общественных связей. Это изменило административное устройство, но не изменило функционал. В этом департаменте я занял должность главного советника. Религиозными вопросами соответственно стали заниматься: референт Управления Президента РФ по внутренней политике (Главное управление было упразднено), главный советник и три советника. Департамент организационно входил в Управление.

Необходимо отметить, что, согласно положению об Администрации Президента РФ, Управление Президента РФ по внутренней политике является самостоятельным подразделением и при наличии этого названия добавления фразы «Управление … Администрации Президента РФ» не требует. Исходя из этого, моя должность для кадров называлась – главный советник Управления Президента РФ по внутренней политике, а для внешнего контура, чтобы никого не путать, – главный советник Администрации Президента РФ (в обоих случаях без указания функционала). Последнее название – это не наши придумки или «хотелки», так именовали всех.

«Я ушел из Администрации в связи с уходом моего тогдашнего руководства (Суркова…)»

Источник фото: islamnews.ru

Примерно с 2006 года меня действительно начали именовать «министром по делам ислама». Произошло это по трем причинам.

Во-первых, я действительно был единственным федеральным чиновником, непосредственно глубоко погруженным в дела мусульманских организаций, имевшим законную возможность участвовать в делах и влиять на принимаемые в них решения, даже несмотря на то, что церковь отделена от государства. Дело в том, что я обеспечивал связь и взаимодействие этих организаций с главой государства. Эти организации естественно согласовывали свою деятельность с АП РФ, так как иного уполномоченного органа не было. Выражаясь советской терминологией, я был «куратором» всех мусульманских организаций от власти.

Во-вторых, с 2006 года по моей инициативе был создан Фонд поддержки исламской культуры, науки и образования, который начал финансирование традиционных (без признаков радикализма) мусульманских организаций. Распределением средств также занимался я, при поддержке аппарата Фонда и на основе сведений, полученных от силовых контрольных ведомств и региональных властей.

Ну и, в-третьих, с 2005 года мы начали вести борьбу с незаконным и неконтролируемым финансированием российского ислама из-за рубежа (в условиях глобальной экстремисткой агрессии на псевдоисламской базе). Мне приходилось ездить в мусульманские страны и через наши внешнеполитические органы представляться высшим чиновником в стране, непосредственно занимающимся вопросами развития ислама.

Для удобства встреч с эмирами, королями, президентами, с министрами и послами иностранных государств меня иностранцы стали именовать (в своей внутренней переписке) министром по делам ислама. Практически во всех мусульманских странах такие министры были, и они не могли найти омолога в России для развития контактов в этой сфере. Так за мной и привязалось это название.

Дело, особенно на ранней стадии доходило до смешного. В большинстве стран Администрация эмиров и королей – это орган по обслуживанию быта. Министры по делам ислама сначала не шли на контакт с тем лицом, которое «подносит тапочки Президенту России», требовали главу соответствующего правительственного органа…

В конце 2011 года я ушел из Администрации в связи с уходом моего тогдашнего руководства (В.Ю. Сурков, О.М. Говорун, В.В. Островский) и сменой вектора развития внутренней политики под руководством В. Володина. Перед уходом был награжден Орденом Дружбы. Это к вопросу о том, что мои недоброжелатели распространяют информацию о моем увольнении за «финансовые махинации». Дальнейшую работу я продолжил в Общественной палате РФ.

Позднее, в результате частичной административной реформы 2012 года, перераспределения влияния элит после ухода В.Ю. Суркова, усиления «силовой составляющей» и снижения интенсивности внешних связей роль моих преемников значительно ослабла. Так в некоторых кругах за мной закрепилось наименование единственного «министра по делам ислама».

«Самым тяжелым в моих обязанностях было водить муфтиев на встречи с главой государства»

– В чем реально состояла Ваша функция в вопросах взаимодействия с мусульманскими религиозными объединениями? Какими документами регулировались Ваши полномочия?

– Мои функциональные обязанности заключались в одной фразе: «обеспечение взаимодействия главы государства с мусульманскими организациями». Просто в условиях отсутствия уполномоченного органа и экстремистской агрессии против наших мусульманских организаций пришлось заниматься всем. Где-то не давали строить мечети, боясь экстремизма, где-то экстремисты захватывали управление в лояльных традиционных мусульманских организациях, где-то, в отличие от экстремистов, элементарно не хватало средств, и экстремисты захватывали и покупали мечети.

А были еще и иностранные деньги. Плюс экстремистская литература при отсутствии законодательства по порядку ее недопущения и т.д. На первом этапе было очень тяжело. Особенно это выражалось в том, что российское мусульманское сообщество пошло по пути расколов. Если обычной практикой в мире был постулат «одна страна – один муфтий», редко два-три (при наличии разных направлений ислама), то у нас было более 70 независимых муфтиятов, а в некоторых регионах их количество доходило до пяти (при одном и том же мазхабе). Было очевидно, что необходим некий объединительный импульс.

Источник фото: muslim.ru

Не имея в то время законной возможности поставить под контроль финансовые потоки и счета мусульманских организаций, которые часто использовались обычным криминалом для хранения общаков, а экстремистами для финансирования терроризма, не имея возможности оказать бюджетную помощь традиционным мусульманским организациям в борьбе со значительным экстремистским и даже террористическим сегментом, мы придумали такую форму работы как вышеупомянутый Фонд.

Тогда Фонд позволил поддержать союзные власти организации, а также позволил на законных основаниях контролировать их счета. Ведь спонсор имеет законное право контролировать расходы. Аппарат Фонда собирал также необходимую статистическую информацию для подготовки докладов главе государства о состоянии российского мусульманского сообщества.

Поэтому, в мои обязанности, по сути, входило все, где были слова «исламский» или «мусульманский». Такое было время! Которое, кстати, сильно отличается от нынешнего состояния. Работа тогда велась на основе положения об Администрации Президента РФ, положения об Управлении Президента РФ по внутренней политике и законов РФ, основным из которых был Закон РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях».

Еще не было даже цельного законодательства о борьбе с экстремизмом. Иначе некоторые деятели не вели бы сегодня молебны по каналу «Россия1», а до сих пор отбывали бы наказание по экстремистским статьям. Но тогда положение страны было не таким прочным, и руководство страны опасалось трогать таких деятелей, которые могли разыграть карту «притеснения мусульман» как внутри страны, для подъема мусульманских радикалов, так и на международной арене. Материалов было достаточно, не хватало политической воли!

Самым тяжелым в моих обязанностях было водить муфтиев на встречи с главой государства. Несмотря на предварительную подготовку, муфтии вели себя непредсказуемо. Как ни странно, самым непредсказуемым и наиболее нарушающим любые договоренности был Р. Гайнутдин. В результате все упреки от В.В. Путина и Д.А. Медведева доставались В.Ю. Суркову и мне. Помню, на торжественном приеме после инаугурации В.В. Путина 7 мая 2004 года один из муфтиев после рукопожатия при всех долго не отпускал руку Президента, пытаясь на ходу получить согласие на строительные мероприятия с мечетью в Москве.

Такого взгляда осуждения главы государства я не видел никогда. Причем взгляд был не на муфтия, а на меня. Мне пришлось, вопреки всем инструкциям и протоколу, ненавязчиво оттеснить муфтия плечом, протянуть рюмку Президенту страны со словами поздравления. Глава государства, как бы переключился на беседу со мной и буквально вырвал руку от муфтия. За все за это я получил выговор за плохую подготовку муфтия к приему и благодарность за выход из ситуации.

«Сурков очень хорошо разбирался в вопросах ислама»

Владислав Сурков с Аркадием Дворковичем перед заседанием Правительства РФ, 2012 год
Источник фото: ru.wikipedia.org

– Какую роль в вопросе взаимодействия с муфтиятами играл В.Ю. Сурков? Он вмешивался в Вашу работу на этом направлении или предоставил Вам карт-бланш в вопросе взаимодействия с муфтиятами?

– В.Ю. Сурков и М.В. Островский (заместитель начальника УВП) непосредственно руководили моей работой, им я докладывал все значимые события и все значимые планы работы. Они, при необходимости, корректировали предложенные мною решения. Не скажу, что это происходило часто, но происходило. В.Ю. Сурков очень хорошо разбирался в вопросах ислама, имел прямой контакт со всеми значимыми муфтиями.

На мой взгляд В.Ю. Сурков является очень талантливым управленцем. Он сумел собрать коллектив специалистов-профессионалов, в частности, в религиозной сфере, которым доверял. Он строил свои взаимоотношения с подчиненными не по длинной административной иерархии, а по принципу солнышка, избегая многочисленные административные коленки. Непосредственный исполнитель очень часто имел возможность доложить вопрос непосредственно и участвовать своим мнением в принятии решения. Но и спрос был непосредственным. Это обеспечивало понимание задачи из первых рук, без многочисленных ступеней иерархической лестницы. Таким образом обеспечивалась и секретность. В курсе поставленных задач были три человека, включая его и исполнителя.

Задача ставилась, выражаясь футбольным языком, забить гол, а в какой угол, было моим делом. Иногда, правда, В.Ю. Сурков мог поинтересоваться какая комбинация планируется, но это чаще отдавалось на мое решение.

– Когда Вы в 2002 г. поступили на должность в АП, существовала ли какая-то концепция отношений государства с мусульманскими религиозными объединениями? Или все решалось каждый раз в зависимости от ситуации?

– В 2002 году широко расписанных принятых концепций взаимоотношений с мусульманами у государства не было. Я пришел к пустому столу. Не было даже архива за 2-3 последних года. Но были общие принципы взаимодействия. Это был период активизации терроризма и мусульманские организации, часто захваченные недругами России и руководимые из-за рубежа, пытались захватить себе как можно больше законных (чтобы их приняли на законодательном уровне) прав. Поэтому в целом нас закидали проектами таких концепций, которые были неприемлемыми.

Очень много делалось с колес, на коленке, исходя из сегодняшней ситуации! В том числе, как я упомянул выше, по уголовному преследованию отдельных лиц за радикализм и даже поддержку или оправдание терроризма. Могу сказать, что сегодня некоторые имамы, типа Велитова, находятся, или находились в местах лишения свободы за много меньшие деяния, чем позволяли тогда себе некоторые деятели, которые сегодня именуют себя чуть ли не духовными лидерами.

«Джихад» в адрес США от Таджуддина был воспринят руководством страны скорее положительно, чем отрицательно»

Фото: © Салават Камалетдинов / «Татар-информ»

– Могли ли вызвать муфтия «на ковер» в Администрацию Президент в случае, если его слова или действия вызывали нежелательный резонанс? Например, в ситуации, когда Талгат Таджуддин объявил джихад США, какая была реакция АП на это?

– Я мог позвонить и пригласить на беседу любого человека. К лидерам уровня Т. Таджуддина, а их было 2-3 человека, я, как правило, ездил сам, если только у них не было оказии. Но любой человек был вправе отказаться без видимых последствий. Конечно, я учитывал такой отказ в дальнейшей деятельности, но не более того.

Что касается «джихада» в адрес США от Т. Таджуддина, то, на мой взгляд, он был воспринят руководством страны скорее положительно, чем отрицательно. Это дало нам дополнительный козырь в отношениях с США, ведь он выразил спонтанный гнев российских мусульман поведением этой страны. Но из дипломатических соображений Т. Таджуддина, конечно, пожурили. Я помог ему и его помощникам составить текст разъяснения своего решения, которое, как бы сглаживало предыдущее заявление, сделанное на митинге в Уфе. И, конечно, ему было доведено, что такие решения и заявления необходимо согласовывать с интересами России.

Я не имел практики «вызывать» к себе муфтиев, чаще они напрашивались на встречу со мной. Даже в знаменитом случае с Али-хаджи Евтеевым, который в свое время допустил неприемлемые высказывания в оправдание терроризма, я разговаривал по этому поводу по телефону. Али-хаджи был в целом хорошим муфтием, но…, были некоторые «но»… Я не настаивал на его отставке, я лишь объяснил ему, что после его высказываний он не сможет эффективно представлять мусульман республики на федеральном уровне. Тоже ему сказали представители власти в республике. Он – человек умный, порядочный, я имел к нему определенную симпатию. Он немного подумал и подал в отставку.

Но были и курьезы. Один очень оппозиционный сибирский муфтий выступил за анклавное проживание мигрантов в России. Он позвонил мне и попросился на встречу. Это было неожиданно, так как ранее он избегал встреч со мной. Мы договорились на пятницу в 12 часов. Я уточнил, что это время намаза. Но муфтий заявил, что он в поездке и может его пропустить. Он заявил, что приедет в АП с заместителем.

На следующий день на встречу прибыл неизвестный мне ранее «заместитель» и заявил, что муфтий все же пошел на намаз, а он готов предоставить мне проект торгового центра в крупном сибирском городе с мечетью внутри. В результате беседы выяснилось, что этот человек приехал пробивать строительство центра. Удостоверение зама муфтия он купил накануне, а еще приплатил кому-то 5000 долларов США за встречу со мной. Увы, и так бывало!

Источник

Ваххабизм в Дагестане. Религия или Рэкет?