Российские врачи получают деньги от западных фармкомпании за их лекарств

Фото: www.globallookpress.com

Система материального стимулирования высококлассных специалистов помогает им поддерживать достойный уровень жизни, но при этом отличается повышенной коррупциогенностью

Российские врачи привычны к неприятным сюрпризам. Но обычно их преподносят Минздрав, Государственная дума или пациенты, а тут удар последовал с неожиданной стороны.

Журналисты РБК выяснили, что производители лекарств — главным образом иностранные — в 2017 году перечислили свыше 3,3 млрд рублей 41 тысяче российских врачей, в среднем по 80,5 тыс. на человека. Это «белые», легальные выплаты, которые обязаны декларировать все 36 компаний, входящие в российскую Ассоциацию международных фармацевтических производителей (AIPM). Правда, раскрыть свои имена согласились только 8 тысяч врачей, по остальным информация дана в обобщенном виде (защита личных данных). Эти 8 тысяч получили 545 млн руб., в среднем по 68,1 тыс. руб. Таким образом, более «богатые» предпочли остаться в тени.

Чемпионы и нелегалы

Самой расточительной оказалась французская корпорация Ipsen — она и потратила больше всех (471 млн руб.), и средний чек у нее внушительный — 355 тыс. руб. на человека в год. В пятерке лидеров также Takeda, Sanofi, AstraZeneca и Pfizer. Есть и другая стратегия: венгерская Egis работает с очень большим числом специалистов — 3,3 тыс., но обогащать их явно не спешит, выделяя лишь по 23 тыс. руб. на каждого.

Фото: www.globallookpress.com

Из тех врачей, кто не побоялся раскрыть свои имена, более 1 млн руб. получили лишь 25 специалистов. Восемь из них — кардиологи. А лидером списка стала врач косметологической клинки Professional в Москве и клиники пластической хирургии «Ассоль» в Волгограде Алена Саромыцкая, сертифицированный тренер Ipsen. На нее выписано 3,4 млн рублей. Интересно, что Саромыцкая заявила журналистам, что работает с несколькими компаниями, однако в списке у нее указан только один партнер. Впрочем, часть фармкомпаний принципиально не указала ни одной фамилии врачей. Очень показательна еще одна фраза Саромыцкой:

Специалистам, к мнению которых прислушиваются другие врачи, компании готовы платить большие гонорары».

Запомните эти слова.

К сожалению, российские производители, кроме «Р-Фармы», не раскрывают свои расходы на врачей. Это определенно выглядит пробелом в законодательстве, ведь речь идет почти о 60% рынка по числу наименований лекарств (и около 30% — по их стоимости).

Кроме того, никому не известны расходы фармкомпаний на чиновников, которые утверждают разнообразные списки препаратов. Но это уже чистой воды криминал, причем в самой циничной его форме. Ведь одной из причин невключения в списки закупок ряда необходимых тяжело больным людям препаратов является, скорее всего, как раз нежелание ответственных сотрудников делать что-то без материального стимулирования.

Фото: www.globallookpress.com

5–8% врачей — «агенты»

Никто не знает, сколько в России врачей. Полтора года назад министр здравоохранения Вероника Скворцова говорила о 543,6 тысячах врачей и 1,3 млн медсестер и фельдшеров. Росстат тогда же — о 572 тысячах. За три года до этого, кстати, Росстат насчитал 703 тысячи врачей только в государственной системе здравоохранения: масштаб сокращений пугает. Но бояться рано: в 2017 году ВШЭ заявила о 940 тысячах врачей, а в 2018-м РБК пишет о 566 тысячах. Судя по всему, каждый по-своему понимает понятие «врач», а кто-то, вероятно, вообще заменяет точный подсчет приблизительной оценкой.

А в «списке AIPM», напомним, 41 тысяча человек. Так что мы можем говорить, что деньги от зарубежных фармкомпаний получает каждый 13-й (максимум) — каждый 20-й (минимум) врач. Это много. Заходя в районную поликлинику, помните, что здесь работают хотя бы 2–3 таких «иностранных агента». Более того, нет никаких гарантий того, что эти «агенты» не являются также и «дилерами», передающими часть заработанных средств своим коллегам на известных условиях.

Можно ли назвать такие выплаты скрытыми взятками за продвижение продукции той или иной компании, за рекомендацию ее пациентам? Можно ли сказать что-то плохое о хорошем специалисте, который делится с коллегами опытом на конференции, организованной крупным фармпроизводителем? Но почему-то по аналогии сразу вспоминаются замечательные лекции депутата Льва Пономарева по 30 тысяч долларов за штуку. Или «дело писателей», когда группа товарищей во главе с Анатолием Чубайсом и Альфредом Кохом получила по 90 тысяч долларов от группы ОНЭКСИМ как бы за написание книги «История российской приватизации» (подробности обоих скандалов легко найти в открытых источниках). Чубайс, кстати, даже потерял тогда пост министра финансов. Некоторые вещи меняются в худшую сторону даже по сравнению с девяностыми — сейчас бы его, наверно, произвели в герои России.

Фото: www.globallookpress.com

Все эти выплаты были формально легальными, фактически же совершенно несообразными и с нехорошим душком. Врачи — не Кохи, и все же слова госпожи Саромыцкой о том, что «большие гонорары» платят за «мнение, к которому прислушиваются», совершенно однозначны.

Перед нами один из способов конкурентной борьбы, в которой западные компании весьма искусны. Причем именно в медицине и фармакологии такие вещи выглядят особенно сомнительно. Очень сложно, а иногда и нереально отличить по-настоящему полезное выступление специалиста от скрытой покупки его лояльности. 41 тысяча наших врачей ходит по очень тонкому льду, а большинство остальных им при этом немного завидуют.

Чтобы кого-то обвинять, требуется крайне детальный анализ всех назначений, которые делают врачи, получающие деньги от того или иного производителя, а также подчиненные этих врачей. Да и много ли криминала в том, что специалист по продукции, скажем, фирмы Ipsen, чаще рекомендует именно ее препараты, нежели Sanofi, с которой он знаком хуже (невозможно ведь знать всё)?

Есть очень много логичных аргументов в пользу безобидности данного заработка. Но и тот факт, что большинство врачей отказалось назвать свои фамилии, да и просто здравый смысл говорят, что перед нами — легализованная торговля теми самыми «мнениями, к которым прислушиваются». И пациенты часто получают не оптимальное лечение, а препарат, о котором «сформировано мнение».

* * *

Однозначно запрещать описанную выше практику нельзя — она просто уйдет в тень. Но жестче контролировать врачей, сотрудничающих с иностранными фармацевтическими компаниями, необходимо.