Как генерал Власов родину предавал: «Пути назад у вас нет»

"Когда закончится война, вы получите пенсию русского генерал-лейтенанта, а отныне и на ближайшее время – шнапс, сигареты и женщин" – по масштабам и последствиям предательство Андрея Власова стало своеобразным феноменом всей Второй мировой войны. Он не просто сдал своих – собрал, вооружил и подготовил целую армию предателей. "Власовцы хуже немцев" – клеймо, которое не смывалось даже кровью. В понедельник Росархив и РГАПСИ презентуют англоязычную версию уникального сборника исторических документов The Vlasov Case: History of a Betrayal, проливающего свет на самое громкое предательство ХХ века. В трехтомнике представлены рассекреченные протоколы допросов, приказы и донесения из архивов России, Белоруссии, Германии и США.

Власов без единого выстрела сдался немцам 11 июля 1942-го под Лугой – после полного окружения и разгрома вверенной ему 2-й Ударной армии. Полицаи отобрали у командарма револьвер и заперли его в деревенской бане.

"В открытой двери, – докладывал на следующий день командованию 18-й немецкой армии зондерфюрер Пельхау, – показался худой, высокий русский солдат, одетый в типичную длинную гимнастерку без знаков различия и без орденов. На лице, на горбатом носу – роговые очки. Солдат сказал на ломаном немецком: "Не стрелять, я генерал Власов". Вслед за этим он передал обер-лейтенанту фон Швердтнеру красное, переплетенное в кожу удостоверение с факсимильной подписью маршала Тимошенко".

После короткого допроса генерала перевезли в винницкий лагерь для военнопленных, находившийся в ведении разведотдела германской армии. Отдел отвечал за работу по идеологическому разложению личного состава РККА, а также по переманиванию советских военнослужащих на сторону нацистов.

Как следует из документов сборника, еще до начала восточной кампании немцы, на которых уже вовсю работали марионеточные правительства стран оккупированной Европы, ясно понимали: в идеологической войне против Советов на карту придется поставить все. Нацистской пропаганде требовались влиятельные военные или политические советские деятели, готовые встать под их знамена.

К тому времени немцы уже успели подготовить почву для мобилизации населения оккупированных территорий и советских военнопленных в своих целях. Обработанных пропагандой мобилизованных называли Freiwillige – "добровольцы". Из тех, кто присягнул Гитлеру, формировали "восточные легионы", "роты", "батальоны". Дело оставалось за малым – создать единый центр управления разношерстными частями коллаборационистов и поставить во главе марионетку. Власов – идеальная кандидатура.

Пленного генерала сильно волновало политическое обоснование сотрудничества с немцами – он не хотел выглядеть наемником Третьего рейха. Гитлеровцы убедили его, что согласны сформировать новое русское правительство, к которому после поражения советских войск в войне перейдет власть.

"После этой беседы в лагерь приехал советник МИД Германии Хильгер – бывший советник германского посольства в Москве, свободно владеющий русским языком, который, вызвав меня, спросил, согласен ли я участвовать в создаваемом немцами русском правительстве и какие в связи с этим у меня имеются предложения, – позже вспоминал на допросе сам Власов. – Высказав Хильгеру мысль о том, что надо подождать конца войны, я тем не менее стал обсуждать с ним, какие территории Советского Союза следует передать Германии. Хильгер говорил, что Украина и Советская Прибалтика должны будут войти в состав Германии. Позже меня вызвал капитан Штрикфельдт и сообщил, что немцам удалось сформировать несколько воинских частей из пленных красноармейцев, и порекомендовал мне согласиться взять на себя командование этими войсками. Так как это соответствовало моим антисоветским убеждениям, я заявил, что согласен принять это предложение".

Под опекой немецких спецслужб бывший командарм 2-й Ударной составил проект обращения некоего "Русского комитета", которое распространили по всему Восточному фронту и в тылу. Из обращения следовало, что комитет берет на себя функции правительства России, ставит задачу свергнуть Сталина, уничтожить большевизм и заключить "почетный мир с Германией".

Вскоре после объявления о создании "Русского комитета" Власов посетил в Дабендорфе курсы по подготовке пропагандистов для работы среди военнопленных. Эти курсы выпустили около четырех тысяч специалистов, направленных в лагеря и сформированные немцами русские воинские части, где они вели антисоветскую деятельность.

Немцы обращались с русским генералом подчеркнуто вежливо, обеспечили сносные условия жизни, возили по деревням и городам на оккупированной территории, где он выступал с агитационными речами. Официально Власов числился в распоряжении отдела пропаганды Главного командования Сухопутных войск Германии. Началась большая игра, карты в которой перед бывшим командармом никто раскрывать не собирался.

В рамках агитационной работы Власов посетил Могилев, Псков, Дно, Струги Красные, Лугу и другие города. Сначала он послушно транслировал на митингах штампы нацистской пропаганды, но постепенно увлекся и заговорил о том, что "русские не хотят быть рабами и никогда ими не станут", что "национал-социализм нельзя полностью распространить на русский народ" и прочее в таком духе.

Подобная "самостоятельность" очень не понравилась немецким кураторам, и предательская "карьера" Власова едва не завершилась в самом начале. Некоторые его заявления резко противоречили реальным интересам Третьего рейха, целью которого была эксплуатация покоренных стран, но никак не возрождение "русской государственности". Сама концепция войны против СССР подразумевала порабощение и физическое истребление миллионов людей, ни о какой "партнерской новой России" речь не шла.

"Гиммлер на одном из узких совещаний высших начальников германской армии заявил, что отдел пропаганды вооруженных сил Германии возится с каким-то военнопленным генералом и позволяет ему выступать перед офицерами с такими заявлениями, которые подрывают уверенность у немцев в том, что они одни смогут разбить Советский Союз, – сообщил на допросе Власов. – Гиммлер предложил прекратить такую пропаганду и использовать только тех военнопленных, которые заявляют о своем согласии служить в немецкой армии".

В июне 1943-го Гитлер, который держал "проект "Власов" на личном контроле, заявил, что ему не нужна сильная "освободительная" армия из коллаборационистов под командованием пусть и пленного, но все же русского генерала.

"Мы не можем передать эти формирования третьему лицу, которое, получив их в свои руки, скажет: сегодня вы вместе с нами, а завтра нет, – подчеркнул фюрер. – Однажды мы дождемся своего рода забастовочного пароля. Он облетит весь фронт, и тогда они организуются и начнут свои вымогательства".

Как пример он привел историю с "польскими легионами": во время Первой мировой массово мобилизованные в германскую армию поляки развернули оружие против немцев и стали воевать за восстановление независимой Польши.

Гиммлер предложил Власову организовать две дивизии РОА и на их примере продемонстрировать боевые возможности бойцов-перебежчиков.

Первое соединение под командованием полковника Буняченко, насчитывающее около 17 тысяч солдат и офицеров, сформировали в феврале 1945-го. В конце марта их отправили на Восточный фронт в район Франкфурта-на-Одере. Вторую дивизию – около 15 тысяч человек – возглавил бывший полковник Красной армии Зверев. Ее создали лишь в середине апреля 1945-го. В боевых действиях дивизия фактически не участвовала.

Общая численность РОА составила до 38 тысяч человек. Помимо двух дивизий, в нее входили также вспомогательные части. Однако война шла к концу, и особо отличиться в боях власовцы не успели.

"В апреле 1945 года обстановка в Берлине стала настолько тяжелой, что многие руководители германских правительственных органов удрали из города, – свидетельствовал на допросе Власов. – Наш комитет также эвакуировался в Карлсбад. В пути многие члены комитета бежали. Я, Трухин, Малышкин, Закутный и Жиленков решили, что в случае захвата нас частями Красной армии все мы за свои преступления перед советской властью будем казнены, поэтому единственным для нас вариантом был уход к англичанам и американцам".

"Первую дивизию РОА, находившуюся в районе Берлина, где она по указанию Гиммлера отдельными частями участвовала в боях против Красной армии, я, воспользовавшись тем, что Гиммлер сложил с себя командование северо-восточной группой войск, перебросил на территорию Чехословакии, имея в виду, что в этом направлении наступают англо-американские войска, – вспоминал Власов. – Туда же я намеревался стянуть и все остальные силы РОА".

В Чехословакии 12 мая 1945-го Андрея Власова и пленил советский патруль. После задержания генерала доставили в штаб маршала Ивана Конева, а оттуда перевезли в Москву. С этого момента и до 2 августа 1946-го, когда газета "Известия" опубликовала заметку о суде над предателем, о Власове ничего не сообщалось. С генералом-предателем работали следователи, выяснявшие все подробности его антисоветской деятельности. Примечательно, что вину Власов признал только на одном из самых последних допросов в апреле 1946-го.

"Я признаю себя виновным в том, что в июле 1942 года в силу своих антисоветских настроений в районе города Любани, изменив Родине, перешел на сторону врага. Находясь у противника, я выдал военную и государственную тайну, сообщив немцам известные мне секретные данные о планах советского командования, а также клеветнически характеризовал советское правительство и состояние тыла Советского Союза. Наряду с этим мной было дано немецкому командованию согласие возглавить формируемые немцами части так называемой Русской освободительной армии. Тогда же я изъявил желание войти в состав будущего "русского правительства" и обсуждал с ответственными представителями германского Министерства иностранных дел вопросы расчленения Советского Союза".

Однако Андрей Власов согласился не со всеми пунктами обвинения. Он признал, что под его руководством находились контрразведка и суд РОА, которые осуществляли политику репрессий против антифашистов, но категорически отрицал, что лично подписывал смертные приговоры арестованным, обвиненным в работе против РОА и немцев. Позже этот пункт обвинения подтвердили его сообщники.

Во втором и третьем томах книги собраны десятки протоколов допросов Власова и его единомышленников. Генералом-предателем занимались с мая 1945-го по июль 1946-го лучшие специалисты Смерша. Долгое время не было до конца понятно, что же толкнуло его на измену родине. Судя по первым допросам, антисоветские настроение и мысли о предательстве появились у Власова задолго до того, как 2-я Ударная армия попала в окружение, – еще в конце 1930-х.

Власов уверял, что в окружении антисоветские настроения обострились еще больше, и, не желая воевать за чужие, как ему казалось, интересы, он воспользовался приходом немцев в деревню, чтобы добровольно сдаться им в плен.