«Успел крикнуть «К бою!»: как майор Жуков остался жив после двух подрывов на противотанковой мине

33-летний майор Александр Жуков отправился на спецоперацию, хотя его штабная должность не предполагала участия в боевых действиях. Мужчина вместе с подчинёнными укреплял передний край обороны, ходил в разведку, ликвидировал диверсионные группы противника. В один из дней группа Жукова попала в засаду и вступила в бой. Майор дважды подорвался на противотанковой мине, но, несмотря на страшные травмы, выжил, а его подчинённые не понесли потерь.

«Мы были на передовой, сели на два БТР, только начинаем трогаться, и тут наша машина наезжает на противотанковую мину – она взорвалась прямо подо мной. В момент взрыва я успел крикнуть «К бою!», но громко – пацаны потом говорили, что хорошо команду услышали», – вспоминает 33-летний майор Александр Жуков, который в июле чуть не погиб в ходе спецоперации.

Команды, которую майор успел выкрикнуть перед тем, как потерял сознание, было достаточно, чтобы его подчинённые заняли круговую оборону. Завязался бой с диверсионно-разведывательной группой противника.

После подрыва Александра отбросило от машины на 15 м. Местность там была лесистая, и сослуживцы не сразу смогли найти мужчину, чтобы эвакуировать. Когда после перестрелки они погрузили раненого майора на второй БТР и стали выезжать с места боя, машина наехала на вторую противотанковую мину.

«Я действительно думал, что это конец. Видел чёрный коридор, белый свет, стояла моя младшая дочь и что-то мне кричала, а я сказал: «Простите меня все, вот и всё». И всё потухло. Это всё было в моём сознании, пока я летел», – рассказывает он.

Александр после двух подрывов получил девять переломов, контузию, баротравму и серьёзные повреждения барабанных перепонок.

Военнослужащий уверен, что если бы его сослуживцы не стали отбиваться, а попытались сразу уехать или убежать, то погибла бы вся группа. Но благодаря вовремя отданному приказу бойцы смогли занять оборону и заставить отступить противника.

«Я выжил благодаря моим подчинённым. Расчёт у противника был на то, что после взрыва мы побежим от БТР, это ведь мишень. Уже позже наши прочёсывали местность, где был бой, и увидели, что в 5 м от места, где мы подорвались, всё было в растяжках: они были на земле, на уровне пояса, головы. Причём в таких местах, где сплошной лес: солнечный свет там не проходит, а значит, леску не увидишь. И если бы мои побежали в лес, нас бы там всех и положили. Ещё нашли там заряженный РПГ (ручной противотанковый гранатомёт) и немецкую противобортовую мину – после неё от БТР точно не осталось бы ничего», – рассказывает майор Жуков.

«Не могу сидеть в штабе»

Детство и юность Александра прошли на Северном Кавказе. «Я родился в 1989 году в Моздоке (Северная Осетия), и, хотя Союз вскоре развалился, в моей школе директор сохранил систему октябрят и пионеров. Мы ходили к бабушкам помогать им в огороде и дома, на праздничных митингах возле памятников стояли с автоматами и давали оружейный салют, ходили на субботники в деревне», – говорит Александр.

В 1990-е на Кавказе было неспокойно. Мужчина уверен, что такая обстановка повлияла на его выбор профессии.

«Я помню, как в Моздоке взорвали госпиталь и несколько десятков наших солдат погибли. У моего друга мама погибла в автобусе, который взорвали террористы. Это всё повлияло, конечно, на меня. Мне с детства нравилось всё военное. Чем ещё мужчина должен заниматься, как не защищать?» – рассказывает военнослужащий.

В зону СВО Александр отправился по собственной инициативе. В Москве он служил замначальника штаба бригады, и его должность не предполагала участия непосредственно в боевых действиях.

Жукова назначили начальником штаба одного из батальонов. Но майор хотел быть на передовой.

«Не могу я сидеть ни в окопе, ни в подвале, ни в штабе. Там, впереди, мои солдаты, как я брошу их?» – говорит Александр.

Батальон, в котором служил Жуков, усиливал передний край обороны: военные выставляли постоянные посты, а также регулярно прочёсывали местность, чтобы обезвреживать украинские ДРГ – их в этом районе было много. Раз в неделю из штаба батальона на передовую привозили провиант, боеприпасы и технику.

«В те дни мы как раз приехали на передовую, чтобы привезти ребятам боеприпасы. На обратной дороге в штаб и завязался тот бой», – вспоминает Александр.

Дочка учит слезать с танка

В октябре майору вручили орден Мужества, эту награду он считает заслугой своих подчинённых.

«Этот орден у меня благодаря нашим общим действиям. Вообще, такие награды – это почти всегда результат общих усилий», – уверен майор.

Отпраздновать получение награды со своими сослуживцами Александр ещё не успел: сейчас ему необходимо пройти долгую реабилитацию. Как минимум несколько месяцев ему придётся ходить с тростью и делать упражнения, чтобы вернуть подвижность ноги полностью. Мужчина уверен, что, когда восстановится, поедет обратно на передовую.

Во время реабилитации Александра поддерживают жена и дети. Старшая дочь знает, что папа был ранен в ходе спецоперации, и рассказывает одноклассникам, что он получил орден Мужества. Пятилетняя дочь Жукова знает не все подробности.

«Она говорит: «Папа, ты, наверное, с танка упал, когда спрыгивал?» Я говорю: «Да, доча». Она теперь меня учит: забирается на диван и показывает, как правильно надо слезать. «Вот так, – говорит, – надо спиной развернуться и ногами аккуратно вниз сползать. Нельзя прыгать с танка, а то ножку сломаешь!» – смеётся Александр.

Вместе с женой он рассказывает детям, почему сейчас участвует в спецоперации.

«Мы стараемся даже младшей объяснять: рассказываем, что была Великая Отечественная и мы тогда воевали с нацистами, не добили их, поэтому приходится сейчас с ними воевать, чтобы в будущем нашим детям жилось хорошо. Я думаю, что всё это надо объяснять ещё с раннего детства, чтобы привить правильные ценности ребёнку», – говорит собеседник RT.