Русский аналог «Мистралей» создается без системы

28 апреля на заводе «Залив» в Керчи должны быть заложены сразу два совершенно новых для нашего флота корабля – универсальные десантные корабли (УДК). Они создаются на замену французским «Мистралям», которые так и не достались России. Почему эти корабли так нужны российскому ВМФ и что не так с процессом их проектирования и строительства?

УДК – десантный корабль со сквозной полетной палубой для летательных аппаратов и док-камерой для десантных катеров. Он способен высаживать десант на берег, имеет на борту площади для размещения личного состава десантного отряда, авиации и бронетехники, запасы для нескольких дней боев, а также командный центр управления и госпиталь с операционными для тяжелораненых.

Такой корабль всегда большой, сложный и дорогой. Так, планируемые к закладке на «Заливе» корабли будут иметь примерно 23 000 тонн водоизмещения (только неясно, полное это водоизмещение или нормальное). Самые большие корабли такого типа – американские УДК типа «Америка» имеют полное водоизмещение более 45 000 тонн, больше многих авианосцев.

Эти корабли и похожи на авианосцы, но предназначение у них другое. Под «авианосной» полетной палубой, несколькими палубами ниже идет десантная палуба, на которой располагается бронетехника, которая пойдет в десант. В корме – заполняемая водой док-камера, в которую могут заходить десантные катера. Неплавающая бронетехника прямо внутри корабля может переехать на десантный катер, а плавающая потом, после выхода катеров из док-камеры, самостоятельно через нее же выйти на плав.

УДК были придуманы американцами по результатам своих тактических десантов во Вьетнаме и переосмыслении предыдущего опыта. При наличии специальных мореходных бронемашин эти корабли способны осуществить так называемую загоризонтную высадку – когда десант сходит на воду и берет курс к берегу за пределами видимого с берега горизонта. В этом случае построение бронемашин в боевой порядок, необходимый для боя на суше, происходит еще на плаву.

Захват плацдарма

Как выглядит бой за высадку с использованием такого корабля и всех сил и средств, которые к нему должны прилагаться?

Сначала ударная авиация, включая ту, которая базируется на УДК (вертолеты, в случае США и ряда стран НАТО – еще и штурмовики с коротким взлетом и вертикальной посадкой), работая по очереди с артиллерией боевых кораблей, давит огнем оборону на берегу. Затем на участке высадки высаживается десантно-штурмовой отряд на вертолетах, которые тоже поднялись в воздух с УДК. Как правило, это усиленная десантно-штурмовая рота. Опираясь на поддержку с воздуха, воздушный десант занимает позиции в ближнем тылу противника, удерживая которые он не даст перебросить на участок высадки основных сил никакие подкрепления или доставить боеприпасы.

УДК «Прибой» – проект Невского ПКБ. Однако будет ли на него похож реальный российский УКД – вопрос открытый (фото: Александр Вильф/РИА Новости)

Воздушному десанту нужно продержаться не очень долго. Еще до его взлета, на воду сошли основные силы – механизированная пехота на специальных мореходных бронетранспортерах, способных двигаться по воде на большое расстояние даже при серьезном волнении (американские AAV могут идти против волны в трехбалльный шторм), и десантные катера с танками в арьергарде. Через несколько десятков минут после того, как воздушный десант закрепился на своих позициях, на берег выкатывается механизированный пехотный батальон, и сразу за ним – танки. Их немного, но вместе с непрерывно атакующими боевыми вертолетами, в условиях, когда обороняющаяся сторона не может получать боеприпасы и подкрепления, даже мало танков – сила.

Механизированный десант на предельной скорости проскакивает открытый простреливаемый пляж, сближаясь с противником на назначенный командиром рубеж спешивания. Некоторые бронемашины вспыхивают факелами, но большинству удается проскочить, прячась под защитой ураганных атак вертолетов и дымовыми завесами, а иногда и под покровом темноты. Через несколько минут после того, как первая бронемашина коснулась земли своими гусеницами, в траншеи обороняющихся уже летят гранаты, а следом за ними спрыгивают бойцы подразделений, выделенных на зачистку окопов. Другие подразделения прорываются сквозь дезорганизованные боевые порядки противника на соединение с воздушным десантом. Бой будет еще идти какое-то время, но по сути уже все кончено.

На УДК же кипит работа. Нужно непрерывно заправлять боевые вертолеты и подвешивать ракеты. К моменту, когда катера вернутся с берега, должны быть готовы к погрузке боеприпасы и топливо для высадившегося батальона, а еще бронетехника, предназначенная для тех, кто высаживался с вертолетов – ведь им предстоит наступать и дальше. Впрочем, если обстановка потребует, то они уже на берегу погрузятся на десантные вертолеты и опять атакуют противника как воздушный десант.

В крупном и хорошо оснащенном командном центре на корабле непрерывно вносят коррективы в план операции, ведь высажен только передовой батальон. На подходе корабли попроще с другими подразделениями, которые пойдут следом, уже через считанные минуты.

На УДК тем временем начинают привозить первых раненых. Подгонять к берегу в ходе сражения госпитальные суда опасно, а везти туда тяжело раненных солдат долго. Помощь нужно оказать в «золотой час» – первый час после ранения, когда шансы спасти бойца максимальны. Тяжелораненых, доставленных на корабль, оперативно отправляют к хирургам, которые уже ждут их в оборудованных операционных. Например, на американских УДК типа «Уосп» таких операционных шесть.

Через полтора часа передовой батальон уже продвинулся вперед, углубив плацдарм достаточно для высадки на него вторых эшелонов. Их высадка уже началась. На самом же УДК к высадке готовятся уже тыловые подразделения, а часть их бойцов продолжает погрузку боеприпасов для десанта, ведь УДК везет и их.

Универсальный солдат

Конечно, это упрощенная иллюстрация. В ней нет разминирования, разведки и еще многого того, что в реальной десантной операции будет, но основа применения УДК выглядит именно так. Впрочем, слово «универсальный» в названии корабля применено не просто так – в зависимости от обстановки на нем могут быть и другие силы. Например, весь десант может пойти в бой как воздушный, а тяжелая техника будет высажена уже потом, челночными рейсами катеров. Если противника застали врасплох, то с воздуха могут высадить только разведчиков и авианаводчиков, а десант в полном составе пойдет на бронетехнике, нанося удар от уреза воды сразу к захватываемому объекту. Вариантов применения такого корабля – масса.

Он даже может применяться для обороны морских конвоев, для этого вместо десанта и транспортных и ударных вертолетов на нем могут быть развернуты вертолеты противолодочные. УДК также идеальная база для спецназа, на нем можно разместить крупное спецподразделение, со всем его оружием и различными вертолетами, необходимыми для заброски, эвакуации и огневой поддержки. Это очень полезные корабли. Именно такие соображения в свое время и подтолкнули ВМФ озадачиться закупкой подобных кораблей на Западе. Итогом, правда, стала эпопея с не самыми удачными для наших условий «Мистралями».

Но надо отчетливо понимать, что эти корабли – часть системы, для них созданы оптимальные по тактико-техническим характеристикам вертолеты, катера, специально построенные для применения именно с таких кораблей, а не какие попало, и даже штатная организация морской пехоты и конструкция корабля должны соответствовать друг другу.

И вот тут в российском проекте УДК и заложено слабое место.

Не часть системы, а просто корабль

Кратко перечислим слагаемые успеха. Это сам УДК, это как десантные, так и ударные вертолеты, которые будут с него летать, это десантные катера, которые должны быть специально приспособленными для применения с таких кораблей. Это специальные боевые машины морской пехоты, способные доставить десант по морю на 10-15 миль, причем по высокой волне и так, чтобы потом оставалось топливо на наступление на земле, и это штатная организация морской пехоты.

Разберем все это подробно.

Сам УДК будет разрабатываться Зелендольским проектно-конструкторским бюро (ЗПКБ). Уже на этапе проектирования у кораблей есть слабое место – их будут придумывать люди, которые о таких кораблях и понятия не имеют. Это КБ никогда не проектировало большие надводные корабли, тем более корабли, сравнимые с авианосцами по сложности. Инженеры КБ сейчас поднимают всю документацию на все проекты подобных кораблей, к которым они только могут получить доступ, чтобы с первой попытки, без тренировки, без опыта и образца перед глазами, сразу же сделать для флота новый корабль. Выбор ЗПКБ в качестве головной проектной организации весьма странный, ведь есть Невское ПКБ, которое, например, помогало Индии делать авианосец «Викрант». Уж у них-то с большими авианесущими кораблями опыта намного больше.

Второе, что порождает вопросы к самому кораблю, это завод, который его будет строить – «Залив». Пребывание в юрисдикции Украины в свое время привело завод к полному упадку. Еще совсем недавно он был не в силах самостоятельно закончить даже малый ракетный корабль. Состояние «Залива», прямо скажем, далеко от такого, которым стоило бы гордиться. Но сложнейшие и крупнейшие корабли в постсоветской истории России будет строить именно он. Привели ли «Залив» в чувство за последнюю пару лет? Вопрос открытый. На этом фоне отсутствие в России оптимальных главных энергетических установок для таких кораблей уже видится решаемой мелочью.

Второй вопрос – вертолеты. У России есть самый лучший в мире морской ударный вертолет – Ка-52К. Это хорошая машина, она производится серийно, и опасаться за то, какие вертолеты будут решать ударные задачи, не стоит. А вот с транспортными – проблема. Их просто нет.

Сегодня в России не производятся корабельные транспортные вертолеты, не производятся многоцелевые или специальные десантные. Все Ка-29, которые планировалось применять на «Мистралях», а потом на БДК «Иван Грен», это вертолеты, построенные еще при СССР и восстановленные после многолетнего хранения. Их банально не хватит на эти два проекта и те корабли ВМФ, которые тоже должны их нести. Обещанная когда-то флоту «Минога» (морской вертолет нового поколения) имеет крайне туманные перспективы. И даже если перед этим проектом не возникнет никаких особых проблем, то поступать первые вертолеты начнут лет через пятнадцать–двадцать. Корабли к тому времени уже будут, видимо, построены. Какие десантные вертолеты с них будут летать?

Касаясь катеров, можно сказать, что это наименьшая проблема – лет за десять с момента закладки УДК катер может быть и спроектирован, и встать в серию. Но надо не упустить время, а координация разных проектов друг с другом, увы, не наша сильная сторона.

И, конечно, боевая машина морской пехоты, без которой весь корабль в его текущем виде не имеет особого смысла.

Существует весьма продвинутый и потенциально очень интересный проект «Омсктрансмаша». В этом проекте омские инженеры предусмотрели все нюансы боевого применения такой техники, от мореходности до оружия, и наиболее подходящей для такой машины компоновки. Проблем тут ровно две – во-первых, проект дорогой, и чтобы к моменту вступления кораблей в строй новые бронемашины уже были в морской пехоте, его нужно резко ускорить прямо сейчас, не жалея финансирования. Вторая проблема – это его сложность. Коэффициент технической новизны у машины куда выше, чем у танка «Армата», и нет никаких гарантий того, что она получится с первой попытки.

Представляет интерес и то, какими должны быть штаты морской пехоты, которая будет высаживаться на берег с такого корабля. В идеале необходимо, чтобы корабль мог высадить батальонную тактическую группу, чтобы не дробить батальоны при их посадке на корабли. Как это получится в 23 000 тонн, вопрос открытый. Формально заявлена десантовместимость до 1000 человек, но как это в итоге получится, не знает никто. Хотя бы потому, что численность десанта должна соответствовать тому, сколько боевой техники десанта может нести корабль, а так как важнейшая единица такой техники пока существует только в виде картинок, то вопросы, что называется, крепнут.

Таким образом, налицо тот факт, что наш корабль не является частью некоей системы проведения десантных операций, как это имеет место у тех же американцев. Может эта система и замышляется кем-то, но сейчас ее нет. А значит, новые корабли рискуют оказаться «вещью в себе». Остается верить в то, что все вышеперечисленные вопросы по новым кораблям будут решены за время их строительства.