Получивший взятку от вора в законе Шакро, офицер-антикоррупционер вышел на свободу

Освободиться из колонии условно-досрочно удалось второму фигуранту скандального дела о получении офицерами СКР взятки от воровского мира – Александру Ламонову. Бывший замглавы антикоррупционного подразделения СК вместе с сообщниками за полмиллиона долларов взялся помочь уйти от ответственности пособнику вора в законе Шакро Молодого (Захарий Калашов) – Андрею Кочуйкову по прозвищу Итальянец. Позже, во время следствия, он сдал сообщников, благодаря чему суд проявил к нему снисхождение. Эксперты «Известий» разбирались, насколько эффективны и справедливы поблажки фигурантам громких дел, проявивших активное раскаяние и помогавших следствию.

5 мая Белевский суд в Тульской области условно-досрочно освободил от отбытия наказания бывшего полковника юстиции Александра Ламонова.

Ходатайство об УДО поддержала и администрация учреждения ФСИН, где содержался бывший борец с коррупцией.

«По характеру сдержан, рационалистичен, общительный, жизнерадостный, либеральный. Высокий уровень контроля над импульсами и влечениями. Восприимчив ко всему новому. Социальные связи поддерживает с женой и детьми», – приводит характеристику тюремщиков из дела РИА Новости.

Таким образом, Ламонов стал вторым из фигурантов громкого дела о взятках, вышедшим на свободу, не отбыв до конца назначенного наказания. Ранее освободился Денис Никандров, бывший генерал и замглавы столичного управления ведомства.

ФСБ задержала экс-начальника московского главка Следственного комитета

Сразу после освобождения стало известно, что Ламонов заразился коронавирусом. «Да, Александр Николаевич сейчас действительно проходит лечение в Москве от коронавирусной инфекции», – сообщила журналистам его адвокат Ольга Лукманова.

Убрали штраф, строгость и клетку

Правоохранительная система в последние два года вообще не скупилась на подарки Ламонову. Ему изначально был вынесен довольно мягкий приговор в виде 5 лет колонии (для сравнения, его начальник получил 13 лет) строгого режима и 32 млн. рублей штрафа – так решил Мосгорсуд 26 июля 2018 года. Но уже в октябре Верховный суд смягчил приговор, убрав дополнительное наказание в виде штрафа. Затем Скопинский суд Рязанской области заменил ему строгий режим на принудительные работы.

Белевский исправительный центр – один из немногих в России, где применяется относительно новый вид наказания (внедряется с 2014 года), принудительные работы. Осужденные, находящиеся в учреждении (центр рассчитан на 100 человек), трудятся на предприятиях в Белевском районе, свободно перемещаются по городу, посещают магазины, объекты бытового обслуживания и даже имеют возможность проживать с семьей рядом с центром. Попасть туда со строгого режима считается большой удачей.

Не сварилось: куда исчезли 2 млрд рублей на строительство ракет «Ангара»

Бывшее руководство ракетно-космического завода заподозрили в приобретении ненужного оборудования

Соблазн оболгать

Столь стремительное возвращение на волю Ламонова, которого в начале расследования считали активным соучастником особо тяжкого преступления, вызывает ряд вопросов конкретно к этой истории и к механизму досудебного соглашения в целом.

– Особый порядок судебного разбирательства вводился постепенно, сначала в 2002 году в УПК появилась одноименная 40-я статья. А через семь лет был прописан и особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Все это должно было значительно сократить время, которое уходило как на расследование, так и на рассмотрение дела в суде. Плюс этот механизм помогает выявить всю картину преступной деятельности и изобличить максимальное количество лиц, причастных у совершенному преступлению, – рассказывает «Известиям» о предпосылках появления досудебного соглашения в стране заслуженный юрист России, председатель Центра правовой помощи «Дело жизни» Иван Соловьев. Но опыт применения закона выявил ряд недостатков.

– Сделка подчас становится площадкой для дискредитации неугодного должностного лица или просто гражданина. Ведь чтобы смягчить наказание или вовсе выбраться на свободу, некоторые готовы и маму родную оговорить. Нередко через эти механизмы выводят и тех, кто негласно помогал оперативным сотрудникам пресекать преступление. Так что введение более жестких критериев и условий возможности заключения таких сделок уже давно назрело, – считает собеседник «Известий».

По его словам, судьба Ламонова была предопределена изначальным мягким решением суда.

– Освобождение по УДО находится в компетенции суда по месту отбывания наказания. Ходатайство поддержал представитель УФСИН, да и прокурор не возражал. Это говорит о том, что, отбывая наказание Ламонов, не имел взысканий и находился на положительном счету у администрации. Для него все сложилось как нельзя удачно. Косвенно это может говорить о том, что он встал на путь исправления и изобличения других участников преступной деятельности на самой ранней стадии оперативной работы, – говорит Соловьев.

Двоякое мнение об институте досудебного соглашения в российской практике у адвоката, в прошлом сотрудника следственных органов Александра Иноядова.

– Одним из минусов является то, что мотивы и достоверность показаний таких лиц объективно не учитываются, опровергнуть их крайне затруднительно. Масштабы применения сделок со следствием явно избыточны, при этом от суровой ответственности уходят как организаторы, так и наиболее активные соучастники. К плюсам же относится то, что у следствия имеется достаточно эффективный инструмент для изобличения преступлений, совершенных в условиях неочевидности, выявить дополнительных соучастников. Проблема же заключается в избирательном и не всегда обоснованном применении, – считает эксперт «Известий».

В Китае борьба не за срок, а за жизнь

Наказания для коррупционеров, в том числе для тех, кто помог следствию – недостаточно жесткие, считает председатель Национального антикоррупционного комитета, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Кирилл Кабанов.

– Мы обсуждали проблему досудебных соглашений с китайскими коллегами. Напомню, там наказание за взятку куда более суровое, чем у нас – смертная казнь. У них предусмотрено минимальное наказание для тех, кто готов сотрудничать со следствием – 10 лет. Эта цифра сопоставима с нашими наказаниями, в том числе для организаторов коррупционных преступлений. Средняя статистика, если брать силовиков, это 8-10 лет. Единицы получают больше, чаще всего, если они идут по статье 210 УК РФ (организация преступного сообщества – прим. «Известий»). Впрочем, этот состав нередко разваливается в суде, – говорит Кирилл Кабанов.

По его мнению, необходимо ужесточение законодательства за коррупционные преступления и введение сроков от 10 до 20 лет. Кабанов готовил соответствующее предложение для предыдущего правительства РФ, но получил отрицательное заключение.

– Они объяснили это тем, что должны гуманно подходить к уголовному законодательству, – говорит собеседник «Известий».

По мнению Кабанова, прежде чем освободиться условно-досрочно, коррупционер должен возместить нанесенный им ущерб в денежной форме.

Напомним, что Ламонов был освобожден судом от уплаты штрафа. Причина кроется в тонкостях досудебного соглашения, которое заключается за закрытыми дверями.

– В России процедура досудебного соглашения извращена. Согласен, что есть случаи, когда речь идет о гостайне и секретности, тогда сделка может быть закрытой. Но она должна проходить не между следователем, оперативниками и обвиняемым, а с участием прокурора в судебном порядке, – считает Кирилл Кабанов.