Ополченца ДНР, которого жутко пытали в плену, готовятся вновь выдать карателям

Суд первой инстанции приговорил его к выдворению, Анисимов подал апелляцию, вторая инстанция сегодня, 7 сентября, оставила приговор в силе.

«Анисимов побывал в украинском плену, его там жутко пытали. Потом обменяли. Ясно, что ничего хорошего на Украине его не ждет. Со своей стороны я сделал, что мог. Связал защиту Анисимова с Союзом добровольцев Донбасса, который несколько раз в подобных ситуациях приходил на помощь, и c Союзом политэмигрантов и политзаключенных Украины. Хорошо, если бы подключились российские СМИ», — пишет Линдерман на своей странице в Фейсбуке.

«Я зашел в кафе. За столиком у двери сидела контрразведка СБУ. Они знали меня по рассказам друзей детства, ушедших в „Правый сектор“. Один из них схватился за автомат, а я выдернул чеку приготовленной гранаты. Двух женщин у барной стойки я попросил выйти, а их — положить руки на стол. Я не мог кинуть гранату при женщинах. Но я слишком близко подошел к столу, пропуская их к выходу, и меня взяли. После того, что я прошел, я бы взорвал всех, не думая»,

- рассказал Геннадий Анисимов историю своего пленения самиздату «Батенька, да вы трансформер».

Геннадий не получил статус беженца: в 2015 году не хватило денег, в 2016-м не приняли ходатайство, сославшись на отсутствие справки, которая бы подтвердила участие в ополчении. В июле этого года он собрал необходимые для получения статуса беженца документы, но потерял паспорт. Выехал в ДНР восстанавливать его, но был схвачен российскими пограничниками, привлечен к административной ответственности и помещен в Центр временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) «Новочеркасское».

Угледар, где он родился, контролируется Киевом, а с ДНР его ничего не связывает. Он устало говорит: «Больше я не хочу ни за кого воевать. Пускай они сами воюют с таким отношением». В самой ценной справке от уполномоченного по правам человека в ДНР сказано: «Анисимов Геннадий Николаевич был освобожден в результате обмена 26.12.2014. По вопросу получения фактов, подтверждающих службу гр. Анисимова в отряде „Оплот“, рекомендуем обратиться в Министерство обороны ДНР».

Геннадий рассказывает, как три года назад теплым августовским утром сел на первую маршрутку и уехал в Донецк. Он открывается: не мог жить, после того как «увидел фотки, где лежат женщина с девочкой, посеченные осколками». К слову, его Угледар — в шестидесяти километрах от Донецка — ни разу не бомбили. Геннадий прошел обучение на территории телецентра и отправился на войну. Признается, что так никого и не убил.

Через два месяца он оказался в плену, попытавшись передать в то кафе в Угледаре 5 000 из довольствия для матери. По телефону без пауз выдает мне: «Электрошокеры, кипятильники, паяльники, под ногти эти иголки, за ноги подвешивали, били». Рассказывает, как «девушкам заливали строительную пену прямо туда». На сайте «Прессы Украины», последнее, впрочем, объясняют «неуемной эротической фантазией россиян».

Он вспоминает, что на третий день заключения уже не мог ходить. «Меня переворачивали с боку на бок каждые три часа, по нескольку раз за день вытаскивали на расстрел. Я не знал, когда застрелят, но знал, что застрелят. Там было несколько нормальных ребят, они поддерживали, говорили: „Еще чуть-чуть потерпи, и тебе дадут умереть“. И я ждал».

За две недели до обмена его перевели в тюрьму под наблюдением СБУ. Там ему сказали, что приходила контрразведка из кафе и предлагала выкупить ополченца. По словам следователя, ему пришлось отказаться от предложения в 500 000 рублей, потому что Геннадий уже был в списках на обмен.

После обмена он вместе с другими пленными оказался в подвале уже у своих. Ровно под Новый год проверка закончилась, бывших военнопленных отпустили. Геннадий решил вернуться в войска, но под Комсомольском его «за позорную биографию» решили застрелить однополчане. Это стало для Геннадия последней каплей, и он поехал в Россию.

В 2015 году он попытался получить статус беженца, но пропустил медицинскую комиссию. Те несколько дней он провел в теплицах армян, без денег и возможности доехать до центра. В 2016-м, уже в Москве, у него не приняли ходатайство с объяснением, мол, «слишком хорошо одет» и «возможно, и не воевал». Он обратился в комитет «Гражданское содействие». Все могло закончиться хорошо, но потерянный паспорт спутал все планы.

Председатель правления Украинского Хельсинкского союза по правам человека Евгений Захаров рассказывает, что Геннадия в идеале ждет уголовное преследование и срок: «Это зависит от того, какой степени тяжести преступление будет ему вменено и какие будут доказательства». Неофициальный пресс-секретарь военного командования ДНР Эдуард Басурин поясняет, что Геннадий может получить от восьми до десяти лет. И добавляет, что «если здоровье слабое, то пытки не переживет».

Председатель комитета «Гражданское содействие», руководитель сети «Миграция и права» в «Мемориале» Светлана Ганнушкина подтверждает, что высылка ополченцев — это сложившаяся практика:

«Я слышу об этом все чаще и чаще. Это нелепо. Как мы с ними поступаем? Это люди, которые поддались на нашу российскую агитацию, выступили против Украины, и мы депортируем их в Украину. Их помещают в центры временного содержания в качестве обеспечительной меры выдворения. В основном по статьям 18.8 и 18.10 кодекса об административных правонарушениях. Международными организациями было признано, что это не обеспечительная мера. Это фактически тюрьма. Даже помещения используются от старых тюрем. А тюрьмы переезжают в лучшие условия».

По данным того же комитета «Гражданское содействие», только в Москве за 2015 год суды вынесли около шестидесяти тысяч решений о выдворении. Такие дела заняли более 80% от общего числа рассмотренных райсудами административных дел. Более свежей статистики комитет еще не обнародовал.

Обитатели новочеркасского центра пару дней использовали меня вместо «Инстаграма». Они услышали, что Геннадий дает интервью, окружили его и попросили включить громкую связь. Их инициативная группа сняла несколько репортажей и бросила мне в вотсап.

Решетки, завешенные носками, солнечно-желтые стены, двухъярусные кровати — сразу не понимаешь: это плохой хостел или хорошая тюрьма? Они отсняли все: вид из окна, столовую, коридоры, друг друга. Представляют очередного знакомого:

В этом центре можно провести до двух лет. «Могиканин» пытается пожаловаться официальными формулировками: «В городе Краснодаре у меня находится гражданка Российской Федерации в положении, что усугубляет ситуацию в целом». Визиты запрещены, а выйти невозможно.

Их возмущает количество охраны. А также то, что последние не поздравляют их с Новым годом и другими праздниками. «Я, будем так говорить, был лишен свободы, так вот, здесь хуже, чем там». Они показывают заборы, камеры, несколько раз проходят мимо охраны: «Бронежилетики, дубиночка».

Я спрашиваю, как они побеждают скуку, поют ли песни. Геннадий усмехается: «Если мы будем песни петь, то они нас в дурдом вывезут, он тут рядом, пятьсот метров. Было уже такое». Большинство из них «на спорте», «только с войны». «На решетку сверху запрыгнул — поподтягивался», — поясняет украинец. Они присылают видео с прогулки: на середине коробки из колючей проволоки — ринг. Один из мигрантов, чемпион по кикбоксингу, организовал им занятия, «с боем выбили перчатки, ждем брусьев».

В складчину купили телевизор, организовали буккроссинг (разумеется, не зная, что это «буккроссинг»). Другу Геннадия на днях жена передала замечательный набор из трех книг: «Домик тетушки лжи» Донцовой, «Иллюзия греха» Марининой, «Преступление и наказание» Достоевского.

Конституционный суд признал, что бесцельное заточение в центрах временного содержания нарушает права человека. У Геннадия еще есть шанс, он ожидает решения. «Начальник центра говорит, что надо написать заявление „на признание Украиной“». Каждую неделю Геннадию приходится объяснять, почему ему это совсем не надо. «Меня ведь сразу расстреляют или на органы продадут, не знаю, что они точно там делают», — заканчивает он рассказ.

Истории, подобные случившейся с Геннадием Анисимовым, ранее освещали «Примечания». Танкист из ДНР Александр Костин был обьявлен в розыск украинской полицией. Российские силовики задержали его в аэропорту Домодедово и готовили к выдаче. Депортации он избежал только после поднявшейся шумихи в СМИ.

Михаил Тарасенков из Луганска воевал в ЛНР в батальонах «Дон» и «Леший». После контузии занимался поставкой гуманитарной помощи и был военкором «Анны-ньюс». Во время очередной поставки гуманитарки в апреле 2015 года российская таможня отказала ему в пропуске. Тогда он перешел границу нелегально и был задержан в районе Ровеньков. Потом его передали МГБ ЛНР, те, в свою очередь, отдали его российским пограничникам. А российская погранзастава выдала его как украинского гражданина украинским же силовикам.

Ополченец из батальона «Оплот» в ДНР, Вячеслав Егоров, в августе 2015-го был задержан в РФ без разрешительных документов. Ополченца Анатолия Воронцова арестовали в Татарстане. Антона Ларкина (Белка), воевавшего в Славянске, арестовали в июне в аэропорту Домодедово по запросу бюро Интерпола Украины. Всем им также грозит депортация как украинским гражданам

Бойца Народного ополчения Донбасса Олега Андрушевича депортируют из России на Украину, где ему грозят пытки и смерть, несмотря на то, что у мужчины действующая миграционная карта. Об этом сообщила на своей странице в Facebook писатель, публицист и общественно-политический деятель Российской Федерации Наталья Макеева.

Владимир Веклич с позывным Серб — ополченец из Закарпатья бригады «Призрак». После контузии он поехал на лечение в Петербург. В начале июня этого года его задержали за нарушение срока пребывания в России более чем на две недели. Петроградский райсуд установил, что Веклич «злостно уклонялся от выезда из РФ по окончании разрешенного срока пребывания». Веклич еле-еле избежал депортации.