2 787
У англичанина Ивлина Во был роман «Возвращение в Брайдсхед». Так вот, я вспомнил его, когда посмотрел новый мультфильм «Возвращение в Простоквашино». Это, как вы догадались, продолжение культового мультфильма. Того, что с Дядей Фёдором, Шариком, почтальоном Печкиным и котом Матроскиным. Посмотрел я этот мультфильм один, без детей. Так сказать, чтобы предварительно ознакомиться. И поступил я правильно. Потому что детям это лучше не показывать.
Умиляют, собственно, уже первые кадры. Дядя Фёдор вновь на лестнице, вновь кушает, но это уже другой Дядя Фёдор; старого подменили. Он не постарел, нет, но теперь носит хипстерскую причёску, модные кеды и жуёт вовсе не бутерброд, а вишнёвый донат. Не стоит судить по первым кадрам? Ан нет, тот случай, когда очень даже стоит — не ошибёшься.
Создатели нового «Простоквашино» решили собрать все современные штампы в одном месте. Ну, чтоб кучнее было. После сообщения галчонка Дядя Фёдор решает, что Простоквашино захватили марсианские людоеды. Кот Матроскин называет Шарика «хипстером амбарным» после того, как тот переживает за число подписчиков в Instagram. И все созваниваются друг с другом по скайпу. Не хватает только вейпа и барбершопов. Возможно, они будут в остальных сериях. Ведь создатели обещают ещё 29 «шедеров». Так и хочется крикнуть: «Горшочек, не вари!»
Видимо, современные мультипликаторы полагают, что новый продукт должен выглядеть именно так — как апгрейженный вариант старого: узнаваемые герои, имена, тэги, но уже в новых — под стать духу времени — условиях. Хотя почему только мультипликаторы? Ведь аналогичным занимаются и кинематографисты. Мы ведь уже видели новые версии «Джентльменов удачи» или «Служебного романа». И всякий раз выходило то, что Владимир Сорокин так любил описывать в своих ранних произведениях.
Что это — кризис идей или желание паразитировать на старом? На самом деле и то, и другое. Когда я узнал, что «Союзмультфильм» решил продолжить старые мультфильмы, но на новый лад, то, как отец двоих малолетних детей, испытал подъём духа. Ведь с мультиками у нас есть серьёзные проблемы. Старые — те, что любили мы, про Фунтика и кота Леопольда — многим современным детям смотреть неинтересно. Анимация не та, динамика вялая, картинка тусклая, контент устарел. Новых же, по сути, не снимают. Исключение — разве что «Лунтик». Поэтому наши дети смотрят западные мультфильмы, которые также существенно изменились со времён диснеевских Алладина или Винни-Пуха. Теперь это жёсткое зрелище, где ведьмы замораживают провинившихся, а девушки-зомби рядятся в наряды покойных невест. Всё это само по себе отвратительно, но негативный эффект усиливает то, что сделано это на чужих дрожжах.
В век глобализации, казалось бы, что тут такого? Но ведь любой продукт — от книги до мультфильма — должен учитывать национальную идентичность и в то же время эту идентичность формировать. А мы как-то смирились с тем, что наши дети растут на чужих мультфильмах и фильмах, и ещё удивляемся: отчего же они так не любят свою Родину?
Впрочем, опять же, почему только дети? Разве всё наше телевидение, кино, музыка не до оскомины вторичны? Разве они не сделаны по западным лекалам, да и ещё десятилетней давности? Сначала мы их усердно копировали, а после в принципе разучились делать своё, мыслить по-своему. Но копия никогда не будет лучше оригинала. Тем более дешёвая копия. И эта наша вторичность — она везде: от культуры до экономики. Куда ни глянь — везде дурновкусие Запада старого образца. При этом хорошее копировать мы не хотим — используем сугубо негативное.
Отчасти так же и с новым «Простоквашино». Да, его создатели брали за основу старый мультфильм — советский, но делали его на современный лад. На российский? Или на западный? Есть ли сейчас в принципе данное разделение? Мы ведь часто слышим с экранов ТВ о своём особом пути, но звучит это неубедительно. Куда убедительнее были работы Бердяева или Ильина. Мы настолько погрузились во вторичность, что сами стали вторичны. И вот я сказал ранее: «Сделано в духе времени». Это важный момент. Потому что, с одной стороны, создатели нового «Простоквашино» хотели быть своими, модными, близкими к зрителю, но, с другой, невольно переносили в мультфильм тренды, властвующие в современном российском обществе.
Показательно, что в новом «Простоквашино» у Дяди Фёдора появляется сестра — Вера Павловна, маленькая егоза. И в какую семью она попала? Брату она малоинтересна. Отец и мать не могут её успокоить; каждый занят своим делом: маме надо на репетицию, и вообще она думает о телекарьере, а отцу пора на лекцию. Ребёнка оставить не с кем. Ребёнок — вообще лишний элемент в этой семье. И в результате он сам отправляет себя по почте. Согласитесь, такой подход вполне вписывается в модель семьи в её современном представлении, где ребёнок (спиногрыз) — источник не радости, но проблем, с которым никто не знает, что делать. Уверен, мы ещё увидим много подобных характерных атрибутов времени в новых сериях «Простоквашино».
И в связи с таким именем сестры Дяди Фёдора мне вспомнился даже не роман Чернышевского, где, как мы помним, была героиня Вера Павловна, а рассказ Пелевина — «Девятый сон Веры Павловны». Тот, где уборщица общественного туалета, увлекающаяся солипсизмом, вдруг постигает все тайны бытия, но дальше иллюзия рушится, и мир заливает поток дерьма, а Вера Павловна в наказание после Страшного Суда оказывается героиней хрестоматийного романа. Так вот, новое «Простоквашино» — это дурной сон Веры Павловны, попавшей в семью, где с советских времён всё превратилось в карикатуру на саму суть вещей, и накрывает это поток дерьма, который льётся из медиа-пространства, и старые герои перекраиваются на новый лад, не оставляя тем не менее места для шага вперёд. Точно кто-то вскрыл консервную банку с американской тушёнкой — той, что осталась со времён войны, — и впаривает её нам как деликатес, хоть она и дурно пахнет. «Возвращение в Простоквашино» — это не то, что рекомендовано детям, но то, что почти идеально передаёт весь примитивизм эпохи.
Однако есть и ещё одно — то, почему я вспомнил «Возвращение в Брайдсхед». Ивлин Во зафиксировал уходящую эпоху английской аристократии, сфотографировал закат на последнем блике. Новое «Простоквашино» сделало почти то же самое, только, в отличие от английского писателя, не намеренно, а вопреки. Оно напомнило, что там, в Союзе, было не так чтобы хорошо, но там, определённо, показывали то, как всё быть должно. Мультфильмы не пытались следовать трендам, а задавали их. Кто сказал, что надо только развлекать? Нет, и воспитывать тоже. Прежде всего, воспитывать и развивать — задавать контуры будущей утопии.
«Возвращение в Простоквашино», наоборот, заставило вспомнить нас утопию старую, а вот с новой как-то не задалось. Возможно, потому, что и нет этой утопии, даже в проекте. Нет того самого образа будущего, к которому нам хорошо бы стремиться. Для начала в кино и мультфильмах, а после и в жизни. Не донаты же нам есть под старые песни совсем не о главном.
200
149
43 650