В России сократилось число заявок от российских изобретателей

Глава Роспатента Григорий Ивлиев в интервью ТАСС констатировал тенденцию снижения заявок на получение патентов. Самая тревожная цифра — в прошлом году на 15% (с 26,8 тыс. до 22,8 тыс.) сократилось число заявок от российских изобретателей. При этом вся государственная политика направлена на то, чтобы число запатентованных изобретений увеличивалось. Так, госпрограмма "Цифровая экономика", принятая в 2017 году, предполагает, что только по четырем направлениям — компьютерные технологии, телекоммуникации, цифровая связь и IT в управлении — количество патентов с 2018 до 2025 года должно вырасти в полтора раза. 

И нельзя сказать, что это какие-то заоблачные цифры. Достаточно вспомнить, что в конце 80-х годов прошлого века в СССР регистрировалось более 80 тыс. патентов в год, то есть почти в три раза больше, чем сейчас (83,6 тыс. патентов в 1987 году против 33,1 тыс. в 2017-м). Но и эта цель может быть достигнута только при реформах в сфере интеллектуальной собственности.

В России не стало меньше людей, способных создавать инновационные разработки, уверены в Роспатенте. Нет для изобретателей и бюрократических препон — сроки патентования в стране, по заверению ведомства, одни из самых низких в мире: примерно девять с половиной месяцев, при том что в США — до двух лет. Также это не связано с высокой ценой за оформление изобретения: потолок стоимости — 12,5 тыс. рублей, а студенту патент обойдется всего в 800 рублей. Тогда в чем дело?

Первая очевидная причина — во многих случаях патентование не сулит изобретателю серьезной выгоды. Представьте, что прямо сейчас на одном крупном заводе работает инженер с высокой квалификацией. Этот инженер придумал прорывную технологию. Только он даже не думает о том, чтобы написать заявку на патент, потому что ему все равно, будет ли его технология масштабирована и полезна рынку.

"У нас в стране есть закон о служебных изобретениях, но он не защищает изобретателя. Работодатель сам решает, какое вознаграждение выплачивать автору. Он не обязан, а только может ему заплатить, — подчеркивает Григорий Ивлиев. —  Сумма зависит только от его доброй воли. А в Германии законом предусмотрена не только разовая выплата автору изобретения, но и до 30% прибыли от реализации продукции, в которой используется изобретение. Автор получается заинтересованным в выводе патента на рынок".

Еще одна причина в том, что никто не стимулирует вышеуказанного инженера создавать уникальные разработки и получать на них патенты.

"В 60–80-е годы прошлого века, то есть в период наибольшего подъема науки и технологической промышленности в стране, каждый год выпускали порядка 15 тыс. профессионалов в сфере интеллектуальной собственности, — объясняет Ивлиев. — А теперь мы выпускаем порядка 200 специалистов в год. И это при обострившейся глобальной конкуренции в высокотехнологичных отраслях — от биоинженерии до нанотехнологий".

Сейчас Роспатент договорился с Минобразования о том, что в 2019 году некоторые вузы откроют магистерские программы по подготовке патентоведов. Уже три вуза могут принимать студентов по этому направлению: РГАИС, МГТУ им. Н.Э. Баумана, Университет ИТМО в Санкт-Петербурге.

Дипломированные специалисты в сфере интеллектуальной собственности отвечают за то, чтобы изобретения "не терялись".

Советские инженеры и союзная мотивация

"В Советском Союзе на каждом промышленном предприятии, согласно требованиям закона, работали БРИЗы — бюро по рационализации и изобретательству. В 80-х их насчитывалось 138 тыс. Сотрудники БРИЗов — те самые специалисты в сфере интеллектуальной собственности — стимулировали инженеров к созданию разработок. Можно сказать, что заставляли изобретать; если не хочешь — уходи с завода. Эти же отделы разгружали от лишних бумаг сотрудников: сами подавали заявки на получение свидетельств об изобретениях. Все было поставлено на поток", — рассказывает Антон Ищенко, председатель центрального совета Всероссийского общества изобретателей и рационализаторов (ВОИР).

ВОИР был всесоюзным обществом, он работал совместно с государственным комитетом по науке и технике и насчитывал 14 млн членов. "Мы были самым большим обществом изобретателей в мире", — говорит Ищенко. Для сравнения — сейчас в ВОИР состоит 100 тыс. человек. Такое резкое падение можно объяснить, во-первых, тем, что не все изобретатели перешли из всесоюзного во всероссийское общество, когда проходила перерегистрация. Во-вторых, исчезли пресловутые БРИЗы, а также утратили силу законы, которые "подкачивали" рынок изобретений. "Кстати, сейчас мы еще подросли по численности", — замечает Ищенко.

Советский инженер по тому же закону сразу вместе со свидетельством об изобретении получал 10 рублей. 

"Это не невесть какая сумма, если его оклад был в среднем 120 рублей, — продолжает он, — но прибавка. За год он мог зарегистрировать не одну разработку. Если его технологию внедрили и начали продавать продукт, к которому он приложил интеллектуальные усилия, он получал премию. Там была гибкая система, все зависело от того, куда продали: за границу или по стране".

Еще одна причина сегодняшнего снижения числа изобретений — идеологическая. Утрачен престиж статуса изобретателя.

"В СССР было две госнаграды: "Заслуженный изобретатель" и "Заслуженный рационализатор", — перечисляет Ищенко. — В 90-е их ликвидировали. Только в 2012 году Путин вернул "Заслуженного изобретателя". Сейчас задача не только в том, чтобы простимулировать руководителей мотивировать сотрудников создавать инновации, но и в том, чтобы поднять престиж и донести мысль о возможности запатентовать свои разработки до простого инженера".

Кто изобретает: вузы, Росатом, "Яндекс"

Большинство "изобретателей" — крупные компании и вузы. 

"Дело не в том, что в одном вузе много изобретателей, а в другом — нет. У нас везде хорошо с мозгами, русские вообще считаются нацией изобретателей. В этом рейтинге — компании, которые умеют и хотят работать с интеллектуальной собственностью, — объясняет Антон Ищенко. — Меня не удивляет, что Росатом в числе лидеров. В его структуре есть современный аналог БРИЗа".

Наукограды уступают по числу запатентованных изобретений университетам и "Яндексу".

"Статус наукограда не говорит о том, что там работают с интеллектуальной собственностью лучше, чем на одном частном предприятии", — продолжает свою мысль Ищенко.

А вот самый новый наукоград Сколково, где есть собственная патентная служба и где, по идее, должны ориентироваться на успешный иностранный опыт в сфере изобретений, может столкнуться с тем, что молодые стартапы не готовы идти в Роспатент.

 "Если бизнес начинающий и некому продавать продукт, у него сейчас нет смысла в получении патента. Может случиться так, что он получит патент, разработка станет известна и ее аналог могут "изобрести" конкуренты. Чтобы увеличить число патентов за счет молодых разработчиков, нужно организовать площадку, где изобретатели будут находить заказчиков", — предлагает представитель ВОИР.

Первые шаги к изобретателям

В конце 2017 года ВОИР получил президентский грант 9,6 млн рублей. Эти деньги пойдут на просвещение бизнеса и специалистов интеллектуального труда о возможности патентовать разработки. Кроме того, общество создает сайт для изобретателей.

В конце декабря 2017 года Минэкономразвития разослало по акционерным обществам с госучастием письмо с рекомендациями стимулировать изобретательскую активность. "ВОИР помогал в составлении рекомендаций. В письме сказано, что до 1 февраля руководители должны провести совещания по внедрению реформ, которые промотивируют сотрудников изобретать". По мнению Ищенко, госсектор — это первый шаг. "Эта часть экономики самая неповоротливая. В дальнейшем мы должны решить, как мотивировать коммерческие фирмы изобретать".

У Роспатента, как и ни у какой другой организации в стране, нет полномочий по контролю или стимулированию изобретателей. Организация только принимает заявки, проводит экспертизы разработок и выдает патенты. В ведомстве сообщают, что будут стимулировать рост числа патентов за счет реформ.

Речь, в частности, об упрощении процедуры получения патентов для иностранных изобретателей. Дело в том, что изобретение распространяется только на определенную территорию. Разработка, запатентованная, например, в Китае, считается изобретением только в этой стране, пока она не запатентована в других.

Так, любой крупный производитель электроники, как Samsung или Philips, который поставляет свои товары во многие страны мира, должен получать патент на свои изобретения в каждом государстве. Но есть региональные и международные системы патентования, которые облегчают работу таких компаний, позволяя патентоваться сразу в нескольких странах через одно окно.

"В России правовая охрана изобретения может быть предоставлена по региональной процедуре патентования Евразийским патентным ведомством (ЕАПВ),  — объясняет Григорий Ивлиев. — ЕАПВ выдает евразийский патент, действие которого признается в Туркменистане, Беларуси, Таджикистане, Азербайджане, Казахстане, Киргизии, Армении".

В начале 2018 года Россия присоединилась еще к одной патентной ассоциации. "Мы вошли в систему, в которой объединены около 47 государств, что позволит получать больше заявок на патенты от иностранных производителей", — говорит Ивлиев.

К тому же продолжат снижаться сроки получения патента: эта реформа уже полезна и для российских, и для иностранных изобретателей.

"В 2017 году экспертиза по существу заявок на изобретения (когда экспертная комиссия определяет, действительно ли имеет дело с жизнеспособным изобретением, а не с "вечным двигателем" — прим. ТАСС) сократилась более чем на полмесяца. Теперь — немногим больше девяти месяцев", — подчеркивает глава Роспатента. И добавляет, что сроки патентования еще сократятся уже в текущем году.

На вопрос, получится ли достичь целей по патентам, которые заложены в "Цифровой экономике", эксперты не могут дать однозначный ответ.

"Это не амбициозные цели, "низкая планка", — говорит о цифрах в госпрограмме Антон Ищенко. — По данным мировых исследований, мы серьезно отстаем по числу патентов от стран, которые считаются создателями прорывных технологий. На самом деле нам нужно намного больше изобретений".

Анастасия Степанова